«Сегодня мир стал хуже...» На смерть Сергея Шарова-Делоне

Вчера от рака легких на 64-м году жизни скончался замечательный российский историк, реставратор, правозащитник и общественный адвокат Сергей Шаров-Делоне, двоюродный брат советского писателя и диссидента Вадима Делоне.

«Новые Известия» не раз публиковали его мнения о самых разных исторических и политических событиях. Многочисленные друзья, соратники, сотрудники и ученики Шарова-Делоне отмечают редчайшее сочетание в его характере таких качеств, как отзывчивость и принципиальность, доброта и смелость.

Вот только несколько из многочисленных соболезнований, которые появились на его страничке сегодня ночью и утром.

Международный мемориал:

«Умер правозащитник Serge Sharov-Delaunay. Общественный защитник в буквальном и в самом широком смысле, он был еще верным сочувствующим другом Мемориала, небезразличным и строгим нашим критиком. Всего не перечислить, но в последние годы он помогал нам с точной атрибуцией адресов и восстановлением деталей биографии своего двоюродного брата Вадима Делоне, когда мы работали над выставкой «После полудня. 1968», Сергей передал в музей Мемориала семейные реликвии, которые помнят Вадима, и затем чуть меньше года назад, в ноябре 2018-го, провел авторскую экскурсию по нашей выставке: мы попросили Сергея рассказать, что для его поколения значили Пражская весна и советская оккупация Чехословакии, и поделиться семейной историей — воспоминаниями о Вадиме, его участии в демонстрации и аресте. А в полдень 25 августа 2018 года мы вместе с Павлом Литвиновым, Сергеем Шаровым–Делоне и многими другими вышли к Лобному месту на Красной площади в память о демонстрации 1968 года. Сергея довольно быстро привычно задержали сотрудники полиции, мы ждали его у выхода из ОВД Китай-город. Сергей, вы ушли так не вовремя, нам всем будет очень трудно без вас...»

Юлия Николаева, юрист:

«Не могу поверить... Знала, что болел последнее время, но он так скромен, что никогда не считал этот факт достойным внимания, не говорил об этом, не жаловался и на вопрос "Чем помочь?" неизменно отвечал "Спасибо, Юля, все есть." И улыбался. Все время и силы отдавал другим, ничего не оставляя себе. Всего себя раздал.. Как же грустно...»

Алхаз Абгаджава, адвокат:

«К этому нельзя быть готовым. Это невозможно принять. Как же сейчас больно и обидно. Смерть забрала нашего друга, соратника, да нет, ставшего родным человека.

Он был невероятно сильным, несмотря на тщедушный вид. Он был очень умным, несмотря на абсолютную бесхитростность. Он лучился добротой. Он даже злился смешно...

А ушел так неожиданно и стремительно, будто его убили в бою...

Знаете, что? Как бы это ни звучало, мир сегодня стал хуже...»

Лев Рубинштейн, поэт:

«Боже мой! Серёжа! Такой прекрасный! Как неожиданно. Светлая память...»

Кирилл Шулика, правозащитник:

«Я был знаком с Сергеем по всяким акциям, в которых мотором был Боря Немцов. Я не всегда был с ним согласен, его некоторые взгляды, воззрения и позиция были мне непонятны. Но я знал одно - он был честным человеком и у него была совесть. Вообще ровно поэтому ему на смену никто не придет, таких сейчас не делают. Он был кремень, конечно.

Когда я не соглашался с его взглядами, я понимал их причину - он из советских диссидентов. Его двоюродный брат Вадим Делоне выходил на Красную площадь в 1968 году. И вот у него остались те ценности, он их не продал и не поменял на фантики. И даже если ему оппонируешь, то понимаешь, что он это все выстрадал. В Прекрасной России Будущего именно такие люди должны будут заниматься патриотическим воспитанием молодежи. Увы, их не остается, они уходят, хотя в России надо жить долго.

В последние годы Сергей в "Руси сидящей" занимался заключенными, в том числе политическими. И отдавал себя всего этому дело. Я не представляю даже, какая это морально изнурительная и тяжелая работа.»

Сергей Давидис, политик:

«Много раз встречались в разных курилках, а также на записи передач на "Свободе", на заседаниях Комитета 6 мая в свое время, в судах, на митингах, круглых столах и т.д. Бывало, спорили. Сергей был, мне кажется, по сути либертарианцем и это всегда давало поводы для дружеских споров. Но главное, он был правозащитником по зову сердца и твердо следовал этому зову. На судах по Болотному делу, в колониях, в помянутой школе общественного защитника, в пикетах за свободу политзаключенных. Он был очень настоящим, живым и энергичным. Его будет очень не хватать...»

Динар Идрисов, адвокат, правозащитник:

«А ещё никто так не улыбался и до чёртиков не смеялся. Ушел от нас большой Человек, Человечище!

Для меня был и останется образцом свободного и честного человека, искреннего и бескорыстного правозащитника, спасателя человеческих судеб. (...) Мне посчастливилось с ним не только поработать вместе, но и, как мне казалось, дружить, разногласий почти не было по большинству обсуждаемых тем. Даже, когда у меня случались неприятности, он один из немногих поддерживал не на словах. Помню, как напились с ним однажды на мосту имени Бориса Немцова, убрались в хлам и пошли против ветра, ветер был сильный и ледяной, вроде я напевал куплет из "Стены рухнут" про плечом к плечу. Тогда шли, буквально подпирая друг друга плечами против ветра. Во всем на него можно было положиться и подставить свое плечо, зная, что и он подставит свое. Рад, что моя семья с ним тоже была знакома, однажды он останавливался у меня в Питере. А ещё мы, когда случалось, подолгу могли с ним разговаривать на темы истории, права и политики. Он всегда открывал не только мне, всем нам что-то новое, был, можно сказать, наставником и учителем. Сергей Александрович, мне очень будет тебя не хватать. Никогда тебя не забуду. Прощай дорогой Серж!»

Вадим Лукашевич, публицист:

«Кристально чистый человек с беспредельным чувством справедливости и безграничной Совестью. Правозащитник, демократ до мозга костей, Человек... Историк, архитектор, адвокат. Мягкий голос, добрый, мудрый взгляд, тёплые, ироничные слова, усталая улыбка... Друг... У него был редчайший дар остро чувствовать и сопереживать... С ним можно было говорить о сокровенном, о наболевшем - он понимал, ободрял, поддерживал, помогал. Нас не просто стало меньше - мы осиротели...»