Posted 3 июля 2005,, 20:00
Published 3 июля 2005,, 20:00
Modified 8 марта, 09:30
Updated 8 марта, 09:30
Вертикаль Божья
На прошлой неделе известный московский адвокат Михаил Воронин, неоднократно представлявший интересы верующих на самых громких судебных процессах, таких как «Союз православных граждан» против выставки «Осторожно, религия!» и «Приход церкви в Кадашах против реставрационных мастерских им. Грабаря», сделал сенсационное заявление. В подготовленной для внесения в Думу поправке к закону о свободе совести, как сообщил адвокат, речь идет о лишении приходов статуса юридического лица и «концентрации управления приходским имуществом в руках высшего руководства религиозных организаций». Принятие такой поправки, по мнению г-на Воронина, таит опасность «злоупотреблений со стороны должностных лиц высокого уровня... То, что изымалось коммунистами, снова возвращается в руки узкого круга людей».
Сегодня в России действуют 22 тыс. приходов РПЦ и 90 епархиальных управлений. Если поправка будет принята, считает Михаил Воронин, «вместо 22 тыс. юридических лиц будет только 90. Они станут обладать невероятной властью над распоряжением церковным имуществом, и, соответственно, приходы в лице их настоятелей и православных граждан будут лишены каких-либо прав распоряжаться этой собственностью». Поскольку закон о свободе совести предоставляет равные права всем, поправка распространится и на другие конфессии.
Повторим: по сути, заявление г-на Воронина сенсационно. Ведь верующий человек ходит не в РПЦ или, допустим, в Центральное духовное управление мусульман, а в конкретную церковь или мечеть неподалеку от дома. Приход – его второй дом. И теперь вот у этого дома – другой хозяин. Пусть и свой же архиерей…
По данным «НИ», месяц назад, на заседании Экспертного совета комитета Госдумы по делам общественных организаций и религиозных объединений, подобных предложений никто не делал. Поправок к закону о свободе совести, о которых говорилось на том заседании, было четыре. Первая включает в определение религиозного объединения понятие миссионерской деятельности как синоним понятия «распространение веры» для дальнейшего использования самого термина «миссионерская деятельность» в иных законах. Вторая поправка описывает деятельность государственной религиоведческой экспертизы в случаях, когда требуется установить связь между вероучением и практикой религиозного объединения и противоправной деятельностью его участников. Третья регламентирует порядок заявления массовых публичных богослужений и других религиозных обрядов. Четвертая гласит, что правом приглашать иностранных граждан для религиозной деятельности обладают лишь централизованные религиозные организации.
Принятие перечисленных поправок, укрепляющих духовную «вертикаль власти», будет иметь серьезные последствия для религиозно-общественной жизни страны. И все же не такие, к каким приведет пятая «секретная» поправка, которая предусматривает лишение приходов статуса юридического лица.
Многие эксперты, которых опросили «НИ», сомневаются, что эта поправка будет принята. Ведь тогда епархии сразу утонут в море финансовых и других бумаг. «Но дело не в море бумаг, а в распоряжении многомиллиардной собственностью, – заявил «НИ» сам адвокат Воронин. – Это уже было в советские времена. Но тогда не было такого процесса вторичного использования предоставленного имущества на условиях коммерческой аренды, и здесь контроля никакого не будет. А, учитывая, что передается и земля в собственность – возьмите на примере храма в Кадашах: сотка в центре Москвы стоит 170 тыс. долларов, а в собственности прихода целый гектар... Вот и посчитайте, какова будет цена маленькой поправки...»
Любопытно, что ни в Думе, ни в правительстве о «пятой поправке» пока ничего не знают и сильно сомневаются в ее существовании. «Если кто-нибудь предпримет такую интересную инициативу, я буду резко выступать против, – сообщил «НИ» заместитель председателя Комитета Госдумы по делам общественных организаций и религиозных объединений Александр Чуев. – Это станет грубейшим нарушением прав верующих. Помимо того, сегодня приходы не могут действовать вне рамок юридического лица, поскольку должны платить за землю, помещения, электроэнергию. Лишившись права юридического лица, приход не сможет выжить. А передавать полномочия приходов епархиальным управлениям РПЦ и подобным вышестоящим инстанциям в других конфессиях – весьма странно: они попросту утонут в море будничных проблем. Ветер дует, видимо, из правительства, которому лучше иметь дело с меньшим числом юридических лиц, нежели с большим».
Мы обратились в правительство РФ, за которое по полному праву ответил ведущий российский специалист в области религиозного правоведения, заместитель председателя комиссии по вопросам религиозных объединений при правительстве РФ Андрей Себенцов: «Мне пришлось принимать участие в разработке союзного Закона о свободе совести, принятого летом 1990 года. Тот закон писался с чистого листа. Со стороны патриархии в его разработке участвовали два таких известных человека, как теперешний патриарх, который тогда был митрополитом Ленинградским, и владыка Кирилл. Одним из наиболее проблемных вопросов, по которому велись тогда споры, был как раз вопрос о юридическом лице в церковном контексте. Споры были настолько жаркими, что у меня до сих пор хранится скляночка таблеток валерианы, на которой написано: «Средство от юридического лица». Мне эту символическую вещицу вручили в ходе дискуссий. Я разъяснял оппонентам, что «юридическое лицо» – термин гражданского права, связанный с обособлением имущества, поэтому говорить о юридическом лице РПЦ в целом было бы неправильно. Позиция РПЦ была поддержана Анатолием Лукьяновым: имелось в виду, что и для партии будет то же самое. Для партии, мы знаем, это кончилось печально. Поскольку все ее имущество было в единых руках, оно было и отобрано единым махом. Для Церкви с прекращением существования СССР ничего не кончилось – лишь началось... Может ли такая поправка быть внесена на рассмотрение в Думе в принципе? Должен заметить, что сегодня не все имущество передается Русской православной церкви в целом – сплошь и рядом оно передается конкретным приходам, а потом уже РПЦ согласно своему уставу решает, как с ним быть. По уставу РПЦ в случае ликвидации конкретной религиозной организации, то есть общины, имущество переходит к Церкви как таковой. Но и когда имущество находится у конкретной общины, его использование может быть ограничено главенством РПЦ. В принципе все имущество религиозного значения должно использоваться исключительно для этих целей, пока все не перейдет к Церкви. Процесс этот близится к завершению. Что будет потом? Возможно, жизнь изменится...»
Получается, что и Дума, и правительство от переписывания закона открещиваются обеими руками. Михаил Воронин говорит, что это вполне естественно. «Г-да Чуев и Себенцов ничего не знают, потому что и знать не могут. Проект поправки в данном случае готовила Патриархия вместе с администрацией президента, – заявил адвокат «НИ». – До сих пор проект находится в администрации президента для последующей передачи в Госдуму и принятия поправки в ускоренном порядке с очень срочной передачей движимого и недвижимого имущества основным конфессиям».
По мнению специалистов, цена поправки в рублях не поддается даже приблизительной оценке. Тем более логичным выглядит намерение – главенства ли РПЦ, светской ли власти – взять все движимое и недвижимое под строгий контроль. В намерении Патриархии окончательно подмять под себя приходы и светской власти взять все переданное Церкви «под колпак» нет противоречия: и те, и другие далеки от реальных будней простых верующих, бьющихся как рыба об лед, приводя в Божеский вид все, что им вернули.
В форсированной подготовке «приходской поправки» могли сыграть свою роль три обстоятельства собственно церковной политики. Первое – тихая «подковерная борьба» на верхнем этаже РПЦ, где все более активно позиционирует себя управляющий делами Патриархата митрополит Климент (Капалин). Ведь все, что касается движимого и недвижимого, его, и более ничья, прерогатива. Второе – ситуация на Украине, где количество приходов «московской церкви» сопоставимо с их числом в России. Изменения в законе повлекут за собой изменения в Уставе РПЦ, вследствие чего всякая попытка прихожан во главе со своим батюшкой или «засланным казачком» перейти в иную юрисдикцию будет приравнена к преступлению. Конституция и законы на Украине «самостийные», но Устав РПЦ действует и в Южной Америке, и в Северной Корее. Третье обстоятельство связано со скорым объединением РПЦ с Зарубежной церковью. Поскольку высшей инстанцией станет Синод и Архиерейский собор РПЦ, имущество «зарубежников» в конечном счете будет контролироваться Москвой.
Что касается «мирской власти», вернее, тех ее представителей, которые подготовили столь кардинальную поправку к закону, – они, судя по всему, готовы подвести, наконец, черту под этапом своих почтительно-подобострастных отношений с Церковью, спровоцировавших рост ее аппетитов. Образно говоря, Церкви предложено стать не «халявщиком», а партнером. И крайними здесь оказываются не мелкая сошка – прихожане, а номенклатура – правящие архиереи. Прихожане могут, если что, и побузить, а номенклатура, когда надо, возьмет, выражаясь словами адвоката Воронина, «под козырек». Намек на это был дан президентом Путиным еще прошлой осенью, когда он принимал в Кремле участников Архиерейского собора РПЦ.
«Если посмотреть стенограмму встречи, – сказал «НИ» Николай Митрохин, директор Института изучения религии стран СНГ и Балтии, – видно, что каждый архиерей обращался с какой-то проблемой (в основном это касалось прямого выделения денег и некоторых законодательных инициатив), и в каждом случае Путин вежливо, но твердо говорил «нет»... Одной из возможных причин охлаждения отношений является провал социальной деятельности церкви. В этой сфере РПЦ позиционирует себя как главный игрок среди неправительственных организаций. Однако масштабы работы весьма скромны... Социологические рейтинги ставят Церковь в первую тройку наиболее популярных общественных институтов. Но мы наблюдаем противоречивую ситуацию. Имеется консенсус по поводу потенциальных возможностей Церкви в сфере нравственности и благотворительности (хотя в некоторых группах они уже подвергаются сомнению). Вместе с тем категорическое возражение вызывают методы, с помощью которых они реализуются (скандалы с беспошлинным ввозом табака и алкоголя припоминают Церкви по сей день), и зоны влияния, в которых она хотела бы утвердиться...»
Напоследок – самый важный вопрос: а что будут означать поправки к Закону о свободе совести для общества?
Поскольку речь идет пока лишь о намерениях, воздержимся от прогнозов. Однако можно вспомнить, что гонения на верующих после революции 1917 года начались именно с контроля большевиков над церковным имуществом. За этим последовало его разграбление и истребление, и уж потом пролилась кровь. До гонений в наши вегетарианские времена, конечно, дело не дойдет. Но для власти не секрет, что коррупция, «черный нал», разного рода «крышевание» в церковной ограде так же распространены, как и за ее пределами. Процесса над «оборотнем в рясе» мы вряд ли дождемся, но и в намерении власти укрепить пресловутую вертикаль, то есть навести порядок, повсеместно, и сделать это как можно скорее, сомневаться не приходится.
СПРАВКА
ИЗ ФЕДЕРАЛЬНОГО ЗАКОНА О СВОБОДЕ СОВЕСТИ И О РЕЛИГИОЗНЫХ ОБЪЕДИНЕНИЯХ
«Статья 8. Религиозная организация
1. Религиозной организацией признается добровольное объединение граждан Российской Федерации, иных лиц, постоянно и на законных основаниях проживающих на территории Российской Федерации, образованное в целях совместного исповедания и распространения веры и в установленном законом порядке зарегистрированное в качестве юридического лица.
2. Религиозные организации в зависимости от территориальной сферы своей деятельности подразделяются на местные и централизованные».
ИЗ УСТАВА РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ
«XI. Приход
1. Приходом является община православных христиан, состоящая из клира и мирян, объединенных при храме. Приход является каноническим подразделением Русской Православной Церкви, находится под начальственным наблюдением своего епархиального архиерея и под руководством поставленного им священника-настоятеля.
2. Приход образуется по добровольному согласию верующих граждан православного вероисповедания, достигших совершеннолетия, с благословения епархиального архиерея. Для получения статуса юридического лица приход регистрируется государственными органами в порядке, определяемом законодательством страны нахождения прихода».
КСТАТИ
Из доклада патриарха Алексия II на Архиерейском соборе РПЦ 3 октября 2004 г.:
«На сегодняшний день у нас имеется 26 590 приходов, из них в России – 12 638, на Украине – 10 377, в Белоруссии – 1319, в Молдавии – 1520, остальных странах, расположенных на территории бывшего СССР, – 461, в дальнем зарубежье – 275... Количество воскресных школ всего 9468, в России – 4696, на Украине – 3044, в Белоруссии – 447, в Молдавии – 955, в других странах – 326. Социальных центров (приютов, домов престарелых, благотворительных столовых) всего 2253, в России – 1820, на Украине – 339, в Белоруссии – 34, в Молдавии – 25, в других странах – 35... Количество молодежных центров в России – 287, на Украине – 94, в Белоруссии – 27, в Молдавии – 3, в других странах – 15... В целом статистика показывает общую тенденцию к развитию всех составляющих епархиальной и приходской жизни. Однако не стоит забывать о том, что количественный рост отнюдь не всегда свидетельствует о высоком качестве организации деятельности перечисленных структур...».
Из речи патриарха Алексия II на Епархиальном собрании Москвы 15 декабря 2004 г.:
«Тревожным признаком обмирщения православного сознания, умаления церковности, духовного ослепления является все усиливающаяся коммерциализация многих сторон приходской жизни... Корыстолюбие, сребролюбие – страшный грех, неизбежно приводящий к безбожию. Корыстолюбец всегда поворачивается к Богу спиной, а лицом к деньгам... Сегодняшняя практика «церковной торговли» возникла после 1961 года, когда контроль за материальным состоянием храма был полностью передан в ведение «исполнительного органа», чей состав формировался властями. Эти времена, к счастью, прошли, а злая привычка... осталась...».