Posted 7 апреля 2005,, 20:00

Published 7 апреля 2005,, 20:00

Modified 8 марта, 09:36

Updated 8 марта, 09:36

Первый вице-премьер правительства ЧР Рамзан Кадыров

Первый вице-премьер правительства ЧР Рамзан Кадыров

7 апреля 2005, 20:00
После гибели лидера боевиков Аслана Масхадова заговорили о том, что в чеченском конфликте наступил коренной перелом. Однако в республике до сих пор продолжают звучать выстрелы и гибнут люди. О том, когда закончится война в Чечне, и о ситуации с восстановлением республики «Новым Известиям» рассказал первый заместитель п

– Рамзан Ахматович, как первый вице-премьер чеченского правительства вы курируете силовой блок. Сегодня в республике действует множество силовых структур: служба безопасности президента, спецполк МВД Чечни, два батальона военной комендатуры, нефтяной полк. Действуют и федеральные ведомства: внутренние войска, части Минобороны РФ, ФСБ, ГРУ. Как происходит взаимодействие всех этих структур?

– Если я буду хвалить свою работу, меня, наверное, не поймут. Но сегодня у нас, по сравнению с предыдущими годами, взаимодействие и взаимопонимание между командованием федеральных сил и чеченскими командирами налажено на высоком уровне. Есть, конечно, случаи, когда эти договоренности не соблюдают подчиненные с обеих сторон. Бывают и столкновения, вплоть до человеческих потерь. При последнем подобном случае погибли два сотрудника нефтяного полка и один военнослужащий внутренних войск. К великому сожалению, такие случаи имеют место, и они преследуются по закону, в них разбираются и виновных наказывают. Но в сравнении с 2004 годом и тем более с 2003-м сейчас в республике ровная ситуация.

– Тем не менее одной из главных проблем в республике остаются похищения людей. И часто правозащитники обвиняют в этом ваших подчиненных.

– Да, к сожалению, у нас до сих пор пропадают люди. Но хочу сказать, что когда у нас во времена Ичкерии пропадали тысячи, то правозащитники молчали.

Где были эти правозащитники, я не знаю. Но как только эта трагедия – похищение людей – коснулась семьи Масхадова или Махмуда Магомадова (чеченский правозащитник. – «НИ»), то они сразу начали трубить везде, что их похитили мои люди. Господа из Хельсинкской группы обвинили меня в том, что пропавший Магомадов находится у меня в котельной. А он вернулся и написал заявление в прокуратуру о том, что был в гостях в Азербайджане и его никто не похищал. В наших структурах не было ни одного случая, чтобы мы забирали невиновного человека. Мы берем людей по санкции прокуратуры и потом передаем в ближайший райотдел милиции. А если даже и имеются факты незаконного задержания, то у нас в республике есть компетентные органы, которые все это должны отслеживать и принимать соответствующие меры. Этими вопросами должны заниматься именно компетентные органы, а не какие-то виртуальные организации, не равнодушно, а часто и с симпатией относящиеся к террористам. Но если я скажу, что у нас не похищают людей, я просто буду неискренен. Три месяца назад в Атагах солдаты забрали двоих человек. Сейчас нам сказали, что родным вернули трупы. Есть такие моменты. Мы преследуем преступников, и нам без разницы – в погонах они или без. Тем не менее, если в январе 2004 года было похищено 29 человек, то в январе этого года только 8. Да и то это родственники Масхадова. И перед тем, как выдвигать какие-либо обвинения, господам правозащитникам стоило бы попытаться выяснить, что с ними на самом деле произошло. Может, они, как Магомадов, уехали куда-то или их Басаев спрятал.

– В прошлом году вы заявляли, что ведете переговоры с Асланом Масхадовым о его сдаче властям. Почему этого не произошло?

– Да, я встречался с ближайшим окружением Масхадова. Я должен был встретиться в Дагестане и лично с Масхадовым. Его ближайший помощник дал мне слово, что Масхадов придет с повинной и примет участие в голосовании по выборам президента страны, как известный полевой командир Магомед Хамбиев. К сожалению, определенные генералы помешали мне. Мне сказали потом, что якобы прослушивались мои разговоры по телефону. В результате тех людей, кто должен был привезти Масхадова в назначенную точку, забрали. Более того, двоих из них убили. Непонятная ситуация получилась. Масхадов не глупый человек – он окончил военную академию. Но я хотел, чтобы он во всеуслышание заявил о том, что вторая война в нашей республике началась по его вине... Зачем им надо было забираться в высокогорные селения Ботлих и Цумада? Они дали повод федералам вернуться в Чеченскую Республику. Я хотел, чтобы Масхадов всем сказал: «Я был не прав, простите меня». А убить Масхадова я и раньше мог. Масхадов – бедолага. Я думал, что он сам сдастся, но у него мужества не хватило. Если я говорю, что надо вести переговоры, то прекрасно понимаю, что не со всеми. К примеру, Басаева нужно уничтожить – он больной человек. Ни один профессор-психолог не сможет его вылечить. Если его посадить в тюрьму, то от него и там зараза разойдется.

– Как повлияла гибель Масхадова на оперативную ситуацию в республике?

– Басаеву без разницы, есть Масхадов или его нет. Басаев, как идеолог, проповедовал, что по шариату можно убивать людей. Он в тысячу раз хуже Масхадова. А Масхадов, как и Радуев, брал все преступления Басаева на себя. Басаев мало говорит и больше убивает. Мирные люди с облегчением вздохнули, узнав, что Масхадов убит. А у нас только один выбор – закончить войну.

– А сколько нужно времени, чтобы закончить войну?

– Недолго уже осталось. Но отдельные политики в России хотят навязать нам еще и третью конфликтную ситуацию, на этот раз в виде какой-то «оппозиции». Я думаю, что если определенные люди будут вести такую политику, то у нас в Чеченской Республике война продлится долго. И не только у нас, но и на всем Кавказе. Сейчас благодаря Верховному главнокомандующему заработали все спецслужбы. Он заставил их работать. И начали появляться результаты. И не только в Чечне, но и в Нальчике, и в Дагестане, и по всей России. А если говорить о Чеченской Республике, то чеченцев всегда разделяют по тем или иным признакам. Находятся умные люди, которые говорят, что мы никогда не сможем друг с другом договориться. Нет такого! Нас разъединяют. Чтобы больше никто не мог трогать наш народ и нашу республику, наша задача – работать одной командой. А пока нас разъединяют, в республике не будет порядка.

– Кого вы подразумеваете под оппозицией?

– Ну, если работа пойдет, то вы сами увидите... Мы сделали свой выбор. Народ Чечни решил жить в составе России. Провел референдум, принял Конституцию. Однако, несмотря на все это, если где-то что-то взорвалось, то сразу забирают всех чеченцев. Это неправильно. Терроризм – это международное явление. Сильные враги хотят развалить Россию, а винят в этом нас. Это несправедливо... У нас накоплен опыт борьбы с терроризмом. Об этом говорит хотя бы тот факт, что с начала второй войны благодаря Ахмат-хаджи Кадырову сдались 7 тысяч боевиков. Представьте себе, сколько бы было пролито крови, если бы они продолжали воевать. А сейчас эти люди живут, работают в сельском хозяйстве, в промышленности. Они защищают Россию, работают в правоохранительных органах. Это разве плохо? Мы говорим, что с нами надо считаться. К примеру, министрам из других регионов отдают честь, а наших министров в аэропорту сразу ведут в линейный отдел милиции. Это неправильно! Я, общаясь на «круглом столе» с представителями чеченской общины, сказал: «Почему вы отмалчиваетесь, когда ущемляют права чеченцев? В Москве живут и работают много чеченцев. Надо выйти на улицу и потребовать прекратить нарушения наших прав и свобод». В России каждый день кого-то убивают, даже из-за бутылки, но никто не винит весь русский народ, еврейский народ, кумыкский народ. Почему нас обвиняют в преступлениях, совершаемых международными террористами?

– Не так давно вы возглавили комиссию по выплате компенсаций. Предыдущие председатели не справились?

– Эту задачу на меня возложили наш президент Алу Алханов и председатель правительства Сергей Абрамов. На сегодняшний день компенсации получили не только нуждающиеся, но и те, кто не имеет на это право. И поскольку я курирую в правительстве силовой блок, мне легче будет бороться с коррупцией. Если сегодня искать виновных, то надо винить всех. Я скажу, что вся эта сложная система выдачи компенсаций была придумана с одной лишь целью – чтобы воровать деньги. Сейчас я полностью проверяю все выданные компенсации. Проведу передачу дел и тогда заявлю: что было, что сделано и какие нарушения были. Я думаю, что в ближайшее время я смогу наладить работу комиссии. Моя главная цель – добиться того, чтобы в первую очередь компенсации получали инвалиды, ветераны Великой Отечественной войны и вынужденные переселенцы. Всего заявления подали 100 тысяч человек. Получили деньги с 2004 года – 40 тысяч человек. Выявлено около 15 тысяч заявлений от людей, которые хотели получить компенсации, не имея на это права. За нарушения возбуждено более 40 уголовных дел.

– В интервью «Новым Известиям» председатель правительства ЧР Сергей Абрамов сказал, что привлекает вас и к работе по восстановлению республики. Мы видели, как вы открывали строительство аквапарка. Вы курируете только этот объект?

– Речь идет не только об аквапарке. В первую очередь в Гудермесе была построена швейная фабрика. Там пятьсот рабочих мест для вдов, чьи мужья погибли за две войны. Ее построили мои друзья, которые занимаются бизнесом. Мы хотим, чтобы эти женщины сами зарабатывали, сами содержали свои семьи. При фабрике будет общежитие, детский сад. Кроме того, в 19 районах республики мы построили спортклубы. У меня в спортивном клубе тренируются 700 спортсменов – вольные борцы, боксеры. А аквапарк мы строим в первую очередь для детей. Строим, чтобы вернуть нашему народу ту улыбку, которую у нас забрали в 91-м году. Посмотрите на наших людей – у нас нет этой улыбки. В любом другом регионе России дети веселятся, играют. У нас нет такого. Наша цель и задача – вернуть эту улыбку. Дети ведь видят по телевидению, как отдыхают их сверстники в других регионах. В апреле мы начнем строительство, и до конца года все будет построено. В строительстве аквапарка не используются бюджетные деньги. Парк строится на деньги спонсоров. И мы призываем всех состоятельных чеченцев помогать своему народу. Пусть вспомнят, что они чеченцы. Я горжусь тем, что я чеченец. Раньше чеченец это было слово! А сейчас нас показывают как бандитов, террористов или сепаратистов.

– Часто звучат вопросы: куда делись деньги, выделенные на восстановление Чечни? У вас есть ответ?

– На разрушенную войной республику за четыре года было выделено 64 млрд. рублей, это разве много? На реконструкцию Большого театра в Москве недавно выделили 25 млрд. рублей. Сопоставьте цифры, а потом объекты, на которые они выделяются. Нужны еще какие-нибудь комментарии? У нас только на восстановление сельского хозяйства требуется 150 млрд. рублей. Чтобы восстановить Грозный, необходимо более 110 млрд. рублей. А в эти 64 млрд. рублей входит все: зарплаты, пенсии, пособия. Сегодня если даже деньги и выделяются на строительство, то правительство Чеченской Республики практически не видит их. Если я хочу восстановить свой объект, то я должен договариваться с Дирекцией по восстановлению Чечни, расположенной в Москве, а у Дирекции 20 фирм, и все они связаны с Госстроем. Они между собой все делят, а нам остается только 15–20%, на которые мы и строим. Остальные деньги остаются в Москве, Ростове-на-Дону, Моздоке. К тому же все эти фирмы зарегистрированы за пределами Чеченской Республики, и все налоги остаются там. Если кто-то очень хочет знать, куда делись деньги, то я бы этому человеку посоветовал приехать ко мне. Я ему расскажу, где деньги, кто их воровал и кому это все досталось.

– Вы один из самых пламенных болельщиков «Терека». Вы довольны командой?

– На все воля Всевышнего, но я думаю, что «Терек» будет первым. Потому что наши футболисты играют не просто за деньги, они играют за идею. Они знают, как их победы радуют наш народ. Я недавно встречался с командой в Кисловодске. Они прекрасно понимают, что они участники возрождения Чеченской Республики. И потому они играют сильно и отдаются игре полностью.

"