Дедушкин сон

Судьбы пьес часто складываются как судьбы женщин: стоит кому-то первому обнаружить притягательность данного экземпляра, как следом выстраивается очередь желающих. А если такого умницы не найдется, то есть риск так и просуществовать незамеченной. Пьесу «Ветер шумит в тополях» популярного французского драматурга Жеральда Сиблейроса в этом сезоне решили поставить сразу в двух столичных театрах: Константин Райкин в «Сатириконе» и Римас Туминас в Театре имени Вахтангова. Чем привлекла комедия, в которой заняты только трое ветеранов-инвалидов Первой мировой войны, сразу двух худруков ведущих московских театров, угадать легко. Скромная по задачам, традиционная по языку, лишенная ярких сюжетных ходов и поворотов, комедия Сиблейроса недаром обошла сцены Европы и получила три года назад премию Лоренса Оливье как лучшая комедия года. Автор написал три бенефисные мужские роли на премьеров любой актерской труппы (причем возраст премьеров может совпадать, а может и не совпадать с почтенными годами героев). Так, Римас Туминас, выбирая Сиблейроса, скорее всего, думает о старейшинах своего театра. А Константин Райкин отдал роли обитателей французского дома престарелых актерам в самом расцвете сил: Денису Суханову, Григорию Сиятвинде, Максиму Аверину. Сам Райкин обосновал свой выбор исполнителей так: «Старость – это время, когда все энергии организма, все энергии души мобилизуются на последний, решительный бой со смертью. А человеку, который находится в другой возрастной категории, тем более интересно это сыграть».

В пьесе Сиблейроса практически отсутствует развитие сюжета: собираясь на веранде, старики болтают о том о сем и готовятся к дальнему походу на далекий тополиный холм. Легкий треп о происшествиях в доме престарелых: тому отпраздновали день рождения, а тот умер, поступил новый больной, а в соседней деревне, оказывается, расположена школа для девочек – тоже вряд ли может захватить внимание зрителей. Поэтому собственно предметом спектакля становится именно актерское лицедейство.

Денис Суханов, Григорий Сиятвинда, Максим Аверин изображают своих стариков с подлинным азартом. Не сразу даже узнаешь популярных актеров, вдруг ставших портретами собственных дедушек. Суханов наделил своего шизофреника Густава прямой негнущейся спиной и шаркающей походкой. Его герой вначале врезается в барьер, а потом закидывает на него ногу. Аверин выстраивает целый балет из передвижений механической ноги свого Рене. Привычно ударяя рукой по колену, он выпрямляет ногу, когда надо встать. А потом так же механически колотит по коленке, когда садится. Сиятвинда, изображая эпилептика Фернана, щедро использует интонации и мимику Константина Райкина. Его герой экспансивен, живописен и непредсказуем в своих припадках.

Накладные парики, толщинки, бинты, негнущиеся ноги, эпилептические припадки, геморроидальная походка, слабость мочевого пузыря, вставная челюсть и ревматизм – все обыгрывается с великолепной наблюдательностью и фантазией.

Выстроив великолепный актерский балет, Константин Райкин довольно скупо использовал собственно постановочные ходы, приберегая их для эффектного финала. Пусть старики так и не собрались к своим тополям, но ветер пришел в дом престарелых: и вдруг ожили статуя собаки и все парковые скульптуры прекрасных дам.