Холст, масло, молоко

Посетителей выставки встречает полотно «О, Русская земля»: на цветущих холмах под лазоревыми небесами пасется стадо дородных коров. Вдалеке, на другом холме стоит сельская церковка. Не хватает только парочки образцов отечественной продукции – например, пакета молока или пачки масла, чтобы картина была полностью завершенной. Без этих деталей трудно объяснить тот восторженный выдох «О!», которым автор сопроводил простую сельскую идиллию. Бельгийские коровы, например, намного дородней, и господин Нестеренко знает это не понаслышке: благо объездил весь мир.

В том, что Василий Нестеренко занял нишу певца земли русской, потеснив Глазунова и всю глазуновскую академию, есть своя логика. Во-первых, он мастеровитей Глазунова – пишет эффектней, держит монументальную форму, владеет классическим и импрессионистским мазком. Не случайно именно он стал главным героем новостройки храма Христа Спасителя – росписи Нестеренко без всякого спора лучшие в соборе. Во-вторых, он позитивней. Ему не свойственен шовинизм, раздражительность и бряцание веригами славянофилов старшего поколения. Он пишет то, что, безусловно, должно нравиться: пейзажи с монастырями, длинноволосых девушек и яркие атрибуты русского флота XVIII века. Даже «Распятие» в духе академий XIX столетия заставляет умилиться мастерской кисти. Иными словами, Нестеренко в живописи – это новый формат эстетско-патриотического искусства, которое сейчас активно продвигается, например, в кино стараниями Михалкова и Бондарчука. И в этом плане он страшно современен.

Однако здесь же, в намеренных красотах, помноженных на приходскую проповедь, коренится и недостаток живописи. Большинство новых полотен по-голливудски ходульны и однотипны. Один мой приятель, начинающий фотограф, искренне полагал, что архитектурный кадр (церковь или дворец) будет лишь тогда хорош, то есть поэтичен, когда на первом плане маячит веточка дерева или луговая травка, и для этого он срывал ветки и просто держал их перед камерой. Камыши, кустарник или деревца маячат у маститого Нестеренко везде и совершенно бессовестно. К примеру, в цикле «Времена года» они прикрывают поочередно Троице-Сергиев, Афонский, Печерский монастыри. В результате каждый пейзаж смотрится, словно картина в картине (кстати, это любимый прием Нестеренко в показе православной духовности – изобразить икону на природном фоне). Песнь о русской природе изначально рассчитана на космополита, который запомнил родную природу из окна дачи и по полотнам Саврасова – подобие подобия. Рекламщики давно используют такие приемы в продвижении молока, масла и прочих продуктов, к деревенской натуральности которых очень неравнодушен как раз городской житель.

В принципе, Нестеренко всегда был известен как исторический живописец, поэтому его бенефис как пейзажиста можно считать лирическим отступлением. На выставке имеется масштабное полотно 2005 года на фирменную военную тему: «Отстоим Севастополь». Многометровый холст представляет героическую защиту одного из фортов во время Крымской войны 1853–1856 годов (на фоне крымских споров с Украиной вещь вполне актуальная). На небольшой площадке, более похожей на торт, столпились все типажи патриотической картины: смертельно раненного юнца держит старый солдат, бесстрашные офицеры и рядом исполненный духа священник. Имеется еще одна примечательная деталь: солдаты с напряженными лицами нацеливают пушку прямо на зрителя. Понятно, что художник ничего не имеет против посетителей выставки, но законы жанра обязывают – для разнообразия этого зрителя нужно и разжалобить, и напугать.