100 рублей за литр солярки: почему российские крестьяне уже не хотят пахать и сеять

Елена Петрова, Наталья Сейбиль

Ситуация с топливом на юге России становится все более запутанной. Министр сельского хозяйства Дмитрий Патрушев предупреждает, что солярки в зерновых районах страны нет.

«У нас проблемы именно уже с наличием [горючего]. Мы сейчас остановим и уборочную, и не отсеемся по озимым. Это будет катастрофа», — говорит министр.

Ситуация и правда катастрофическая, убирать не на чем и сеять озимые тоже без тракторов и сеялок не получится. Но бензин и солярка на заправках и складах ГСМ есть!

Как же такое возможно?

«Где оно, это правительство? Чем оно занимается?»

У Василия Лопатина фермерское хозяйство в Изобильном Ставропольского края. Хозяйство, по меркам российского агропрома, маленькое — 100 га своей земли и еще 40 га арендованной. Василий Дмитриевич сеет, как и все в Ставропольском крае, зерновые, подсолнечник, кукурузу:

— Топливо есть, просто оно подорожало сильно. В полтора раза. В начале сезона стоило 50 — 55 рублей за литр, до подорожания. Сейчас где-то 75. Сами не знаем, как справляться.

Фермеры говорят, что сейчас цены поднялись на все — на топливо, удобрения, транспорт, семена. Падают они только на сельскохозяйственную продукцию. Крайними в этой пищевой цепочке стали крестьяне, потому что правительство ввело вывозные пошлины на зерно. И картина такая: нефтяники могут припрятывать топливо и торговать им заграницей в ущерб российским сельхозпроизводителям, но аграрии, построившись в колонну по двое, должны обеспечивать производственную безопасности страны — разумеется, за свой счет. Беда. Но Василий Лопатин знает, кто в этом виноват:

— А что беда? Где оно это правительство, которое занимается? А что оно вытворяет? Я не знаю…

- Вы своих работников пока не увольняете?

— Нет, пока держимся. Пока держимся на тех запасах, которые были до этого. Что дальше будет — не знаю. Надеемся, что может цена вырастет, может, какие-то субсидии серьёзные дадут.

Об этом в правительстве никто не думает, как, впрочем, и о снижении экспортных пошлин. Зачем, говорят в министерстве? Ведь и так все работает.

Деньги крестьяне заплатили авансом, а топлива нет

Президент Российского зернового союза Аркадий Злочевский знает ситуацию не только в Ставропольском крае, по всей стране. И везде она такая:

— Цены выросли очень резко. По прежним контрактам, которые заключались, ничего получить невозможно. Поэтому и ощущается нехватка. По ценам за 100 тысяч за тонну — пожалуйста, можно прийти и купить. Есть где взять. А те цены, которые были, они и так были достаточно высокими, под 60 тысяч и выше за тонну — по ним уже купить ничего невозможно, хотя обязательства, и деньги проплачены. Но уже не получить.

Нефтяники кивают на логистику. Начальник аналитического отдела РИКОМ ТРАСТ Олег Абелев говорит, что топливо есть, но его не могут довести до потребителя:

— Само топливо в избытке, но не хватает инфраструктуры, чтобы его туда довезти. Были достаточно длительное время перебои с железнодорожной логистикой. Ряд железнодорожных магистралей были просто загружены вагонами, которые доставляли товары из восточных регионов в западные регионы страны. Перенаправить большое количество порожних вагонов сразу невозможно. К тому же их недостаточное количество.

При чем здесь логистика, возмущается Аркадий Злочевский:

— С экономикой основная проблема связана! При чём тут логистика? Логистика была налажена, всё было в порядке. Никакой нехватки не ощущалось до тех пор, пока не начались ценовые скачки. С ними и начались проблемы.

Любимые дети и пасынки правительства

Министр Патрушев просит запретить экспорт продуктов нефтепереработки. В аграрной отрасли говорят, что делать это надо было раньше, а стабилизировать выросшие цены — это бред. Топливо дорогое, денег на него у крестьян нет. Льготные кредиты не выдаются из-за того, что поднялась ключевая ставка. Выход один — меньше сеять озимых.

— Как можно брать кредиты, когда не знаешь, что завтра будет? Сейчас заложишь технику, останется ситуация, и технику заберут, арестуют. Вообще останешься без техники. Проблема не в том. Кредиты-то дают банки. Ну что такое банки? Та же торговля. Магазины. Торгуют резанной бумагой. Они сами навязывают. Но мы боимся их брать, — говорит Василий Лопатин.

Аренда повышается, зарплаты тоже растут. Василий Дмитриевич платит работникам 50 тысяч, а они говорят — мало, теперь зарплата уже под 100 тысяч. И какой выход?

— Будем меньше удобрений вносить, сокращать. Как-то технологию изменять, потому что, предположим, такая ситуация: надо два раза закультивировать, будем одним разом управляться. Будем урезаться. Понятно, что при такой ситуации будем и меньше урожая получать, а что остаётся?

Выход есть, говорит Аркадий Злочевский. Но для этого правительство должно вмешаться в ситуацию:

— У нас нефтяные компании, которые производят дизельное топливо, они что, вообще неуправляемые? Почему-то регулирование нашего рынка, так жёстко осуществляемое, работает, а там ничего не работает. Самое главное спасение — исправить экономику сельхозпроизводителей. Для этого надо отменить пошлины. Всё и исправится. Тогда будет по карману и это дизтопливо.

— Отменить экспортные пошлины на экспорт зерна?

— Да. В этом фундамент всех проблем, которые сейчас существует. Но этот вопрос Минсельхоз вообще не рассматривает. Они считают, что не нужно вообще ничего отменять. Всё отлично работает.

У кого жемчуг мелкий, а у других щи пустые

Ситуация у нефтяников складывается такая, что внутренние и экспортные цены начали резко расходиться. Из-за этой разницы трейдерам и нефтяным компаниям стало невыгодно продавать на внутреннем рынке. Правительство предлагает ввести для экспортеров пошлины, чтобы снизить разницу. После потери газового рынка Европы нефтянка осталась единственным главным поставщиком денег в бюджет. Введи пошлины — меньше будут продавать на экспорт, чем заполнять казну. Не вводи пошлины — при хорошей внешней конъюнктуре цены внутри страны еще больше рванут вверх.

— Тут, с одной стороны, правительству надо удержать цены внутри страны, но с другой стороны — не демотивировать производителя. Если производитель будет отгружать себе в убыток, то просто перестанет производить в том объёме, который необходим. Надо соблюсти тонкий баланс. Правительство старается это делать, но о выводах говорить рано, так как эта система заработала только в третьем квартале этого года. В июле. Экспортные решения были приняты в июне, — говорит Олег Абелев.

У производителей сельскохозяйственной продукции таких гипотетических проблем нет — реальные экспортные пошлины на их товар действуют давно, и никто их снимать не собирается.

Если крупные агрохолдинги, такие, как «Степь», в интервью «НИ» заверили, что запасы ГСМ у них есть, и ситуация на рынке нефтепродуктов влияет только на транспортные расходы, то для маленьких фермеров наступают тяжелые времена. Василий Лопатин говорит:

— Да, будем сокращать применение удобрений, как-то меньше проводить производственных операций, чтобы меньше тратить солярку. Технику прекратим покупать новую. Технику-то надо обновлять, а средств, конечно, к этому не будет. Меньше техники будем покупать, соответственно, производство будет уменьшаться, урожаи будут падать, рабочие не будут загружены на производстве. Всё это по цепочке пойдёт. Скажется на всей экономике страны.

Остается только выяснить, так ли нынешняя ситуация выглядит с Краснопресненской набережной, как ее видят люди в ставропольской степи.