Россия на развилке: движение к развалу или к созиданию?

Юрий Воронин, доктор экономических наук, профессор

Это тем более странно, что многие помнят как в интервью журналу Financial Times, опубликованном 27 июня 2019 года перед саммитом G20, В. Путин заявил, что «либеральная идея себя изжила», так как вступила в конфликт с интересами подавляющего большинства населения.

Напомню как на заседании клуба «Валдай» 21 октября 2021 года В.Путин сделал весьма ёмкое заявление, что «существующая модель капитализма — а это сегодня основа общественного устройства в подавляющем большинстве стран — исчерпала себя, в ее рамках нет больше выхода из клубка все более запутанных противоречий».

С начала 90-х годов мною обосновывается, что гайдаризация экономики, безудержное повышение степени ее открытости, вступление в ВТО, попытки вступления в НАТО, «реформирование» по рецептам «Вашингтонского консенсуса» и международных финансовых институтов, приоритеты которых заключаются в первенстве финансовых институтов, снижении регулирующей роли государства в экономике, борьбе с инфляцией только денежными агрегатами, в конечном счете, завели Россию в тупик, низвели «экономику развития» в «экономику торможения», а страну — до уровня экономически слаборазвитых стран.

Через тридцать лет реализации либерального рыночного курса по промышленному производству в целом, и по большинству видов экономической деятельности Российская Федерация до сих пор не вышла на уровень 1990 года, и кризис, особенно в наукоемком секторе экономики, продолжается вот уже более 20 лет.

Агрегированный индекс промышленного производства ныне составляет 85% к уровню 1990 года, по текстильному и швейному производству этот уровень составляет 24,6%, по обработки древесины и производству изделий из дерева — 51,4, по производству машин и оборудования — 53,5, по производству транспортных средств и оборудования — 69,6, по добычи полезных ископаемых (кроме топливно-энергетических) — 71,6%.

Возьмем для примера станкоинструментальную промышленность, составляющую основу машиностроения. Если в 1990 году в России выпускалось 74,1 тысяч металлорежущих станков, то сегодня только 7,2 тысячи. Или производилось более 550 млн. штук подшипников, то сегодня лишь 48 тысяч. О каком техническом перевооружение действующих предприятий и оборудованием новых может идти речь?

Динамика реальных доходов россиян свидетельствует, что за последние пять лет граждане стали беднее на 10-15% в реальном выражении. С учетом же фактической (а не росстатовской) оценки реальной покупательной способности (если ориентироваться на обвальное падение розничных продаж) — к концу 2022-го россияне оказались на 20-25% беднее, чем в 2013 году. И перспектив улучшения, к сожалению, пока не видно.

Одним из четких показателей продолжения ущербного либерально-экономического курса, рекомендаций международных финансовых институтов стала передача в доверительное управление на пять лет банку ВТБ госпакета акций судостроительной отрасли страны — Объединенную судостроительную корпорация (ОСК).

Корпорация объединяет более 40 верфей, конструкторских бюро, судоремонтных и машиностроительных предприятий, консолидировала 19 существующих крупных судостроительных и судоремонтных предприятия. На нее приходится порядка 80% всех военных и гражданских заказов. Удивительно то, что это предложение исходило от Минпромторга, фактически от правительства, высшего исполнительного органа страны, который обязан понимать необходимость для России иметь сильный, современный и высокотехнологичный флот, призван по определению сам обеспечить достижение эффективных результатов на основе стимулирования отрасли и, самое главное, используя высокопрофессиональное управление. Фактически же эта акция, в купе с провалом программы импортозамещения, отчетливо свидетельствует о том, что у правительства просто нет промышленной программы.

И всё-таки верхом теоретико-экономического цинизма стало экстренное повышение 15 августа на внеочередном заседании совета директоров Центрального банка России ключевой ставки сразу на 3,5п.п. до 12% годовых. Доллар на Мосбирже впервые с 23 марта 2022 года пробил отметку в 101 рубль, курс евро достиг 110 рублей. Это фактически четвертый валютный кризис в истории Российской Федерации (август 1998; август 2008; сентябрь 2014 гг.).

Решение повысить ключевую ставку до 12%, как пояснил регулятор, якобы «направлено на обеспечение такой динамики денежно-кредитных условий и внутреннего спроса в целом, которые необходимы для возвращения инфляции к 4% в 2024 году и ее стабилизации вблизи 4% в дальнейшем». Если говорить по простому, ЦБ испугался инфляции и просто задрал ставку.

С позиции экономики эта мера — сверхвздутие ключевой ставки вместо создания льготных условий для экономического роста реального сектора — особенно ненефтегазового, ведет к резкому снижению этого роста.

Не вызывает сомнения, что «игры» с ключевой ставкой имеют конкретных заказчиков, заинтересованных в проведении такой политики. Это прежде всего олигархат, руководство естественных монополий, которое в своих интересах необоснованно повышает тарифы. Во-вторых, монополисты в топливно-энергетическом и химико-металлургическом комплексах, ежегодно вздувающие цены существенно выше темпа инфляции.

Политическое руководство России спокойно взирает на эти игры с ключевой ставкой, а иногда и способствует им. Во-первых, оно продолжает ошибочно ориентироваться на то, что якобы только регулятор обладает всеми необходимыми инструментами, чтобы таргетировать инфляцию и нормализовать социально-экономическую ситуацию в стране. Во-вторых, как можно расценить Указ президента РФ от 6 февраля 2023 года, которым разрешено российским юрлицам-экспортерам переводить иностранную валюту на их счета в уполномоченных банках (читай — за рубежом) без обязательной продажи этой валюты государству?

С позиции экономической теории в качестве главного способа борьбы с инфляцией и обеспечения экономического роста прежде всего следует рассматривать ускорение научно-технического прогресса, внедрение в экономику новейших технологий, что требует активного инвестирования огромных финансовых средств в развитии науки, человеческого капитала, реальный сектор экономики, то есть предполагает наращивание объема инвестиций в основной капитал на единицу прироста ВВП, что в рамках модели либерально рыночного фундаментализма не делается и делаться не будет.

Огромная заслуга Дж. Кейнса состоит в том, что он после мирового экономического кризиса 1929–1933 гг. пересмотрел господствовавшие ранее в буржуазной политической экономии представления о саморегулировании рыночной экономики, обосновал необходимость государственного регулирования рынка и проведения антикризисной политики. Этого, к сожалению, не понимают российские догматики денежных властей, их интеллектуальной слабостью и зашоренностью.

За 30 лет российского возрождения капитализма, когда главным критерием развития стало «делать деньги», достижение сверхприбыли любой ценой, огромной дифференциация в доходах, в сознании большинства россиян произошел существенный перекос — травма массового сознания, потеря идеологического стержня и внутреннего патриотизма.

Пандемия короновируса COVID-19 и более 500 дней СВО на Украине показали, что политико-экономическая ситуация в стране не просто усложняется, а все более и более заходит в тупик.

Сегодня, в условиях жесточайшей гибридной войны не только в военной, но, самое главное в экономической и социальной сферах, Россия стоит на развилке выбора дальнейшего направления политико-экономического движения.

Либо Россия и дальше продолжит курс на основе экономической либерализации, рыночного фундаментализма, внешнего управления финансами — а это прямой путь к катастрофе и даже с возможным последующей распадом Российской Федерации, чего и добиваются США и коллективный Запад. Если Россия пожелает строить свою политику и двигаться в консервативно-капиталистическом экономическом поле, то ей придется усмирить свой гонор, принести извинения США, НАТО и коллективному Западу и, если они согласятся и примут извинения, то продолжить плестись в хвосте мировой цивилизации.

Либо, исходя из теории и динамики развития общественно-экономических формаций, ориентироваться на позитивный опыт Советского Союза, социалистического Китая, Вьетнама, Кубы, Индии.

Воевать, с одной стороны, с США и коллективным Западом, а с другой — продолжать ориентироваться на его идеологические ценности, на ущербную либеральную идею, которая, как справедливо обобщил В.Путин, «себя изжила», защищать российский олигархический капитализм — это просто абсурд, особенно для молодежи, населения, живущего за чертой бедности, научной и творческой интеллигенции.

Следует, наконец, осознать и то, что Китай смотрит на Россию с осторожностью, играя с ней, как говорят в народе, в кошки-мышки, поскольку Китай не может верить стране, находящейся в жесткой санкционной войне с коллективным Западом, в изоляции от него и в тоже время продолжает исповедовать идеологию олигархического капитализма, нацеленного не на повышение благосостояние народа, а получение сверх прибыли любой ценой.

Исходя из динамики развития общественно-экономических формаций, позитивного мирового опыта, опыта Советского Союза, Китая, Кубы, Японии, Швеции, Франции, использования идеологии социализма, наиболее приемлемой для Российской Федерации могла бы быть модель политико-экономического развития, опирающаяся на государственный планово-рыночный механизм, формирующий социально справедливое общество социалистического типа, используя принципы программно-целевого планирования. Планово-рыночный (!) на государственной основе.

В условиях современных глобальных вызовах перед страной встает архизадача — самосохраниться как суверенное государство, как единая территория, как единого народа, укрепление национальной безопасности всех ее составляющих — в идеологической, внешнеполитической, оборонной сферах и особенно в экономической области. Другими словами, в новых условиях необходимо найти особые пути увеличения национальной безопасности единого народно хозяйственного комплекса. И такие пути мировая практика выработала. Это прежде всего мобилизационная модель как особый тип развития для возрождения национальных экономик в особых экономических условиях, требующих специфических, качественно иных методов управления, чем это делается в нормальных условиях.

Мобилизационная модель не подразумевает перевод экономики народного хозяйства на военные рельсы. Речь идет о координации деятельности министерств и ведомств в направлении выхода на траекторию бескризисного устойчивого развития для роста реальных доходов граждан и укрепления экономической безопасности, о выведении экономики России из того тупика, в который завела его тридцатилетнее «реформирование» по рецептам Вашингтонского консенсуса, дать ей устойчивое развитие. И делать это придется под эгидой государства.

Масштабный провал импортозамещения наглядно выявил необходимость срочной индустриализации нашей экономики и формирования новой промышленной политики.

Чтобы появилось доверие общества к власти в целом, она должна призвать во власть профессиональную национальную элиту.

Уже давно назрела необходимость в национализации ключевых отраслей, особенно в ВПК, деофшоризации экономики, плановом управлении, прогрессивном налоге на доходы богатых, значительном повышении зарплат и т. п.

И последнее: политическому руководству России следует, наконец, понять, что даже если мы достигнем решающих успехов на военном поле СВО, даже если в результате переговорного процесса, который неизбежен, будет найден компромисс, экономическая война, объявленная США и коллективным Западом против России, к сожалению, как об этом упорно говорят иностранные эксперты и специалисты, будет продолжена и усилена, будет весьма и весьма жесткой. Поэтому у России мало шансов противостоять мощному экономическому потенциалу Запада, сохраняя старую модель олигархического капитализма, который генерирует колоссальные социальное неравенство и раскол общества. Продолжение старого курса создает для России реальную угрозу экономического поражения.