Практика советской диктатуры: что общего между Лениным и Володиным

Сергей Митрошин

Когда спикер Думы Вячеслав Володин выступил со своим шокирующим предложением лишать уехавших за границу россиян собственности в России, первая мысль у многих была такой: он либо хочет вернуть нас к практикам советской диктатуры и отменить фундаментальные завоевания августа 1991 года, либо делает эксцентрическую ставку в игре, которую ведет российская номенклатура, чтобы сохранить свои номенклатурные позиции.

Если второе, то не так и страшно. Изменятся условия игры, и русский капитализм вернется в стандартное капиталистическое русло с системной защитой частной собственности. Если первое, то Володин претендует на манифестацию очередной Революции (вернее, контрреволюции по отношению к «августу 1991 года»), что будет означать слом всей архитектуры «новой России».

Получится, что дисциплинированный и лояльный спикер государственного органа возглавит крах государства Второй Республики (если считать первой ельцинскую), родившейся в нулевые годы.

В русле исторической традиции

И будем не совсем правы.

Ибо этот поспешный взгляд основан на легенде о том, что при капитализме и на историческом Западе собственность защищена каким-то особым образом, а общество придает ему статус священного.

На самом деле, абсолютного права собственности нет нигде. Одна только буржуазная революция во Франции показала, что грандиозные переделы возможны и на Западе, поскольку состояний и земли были тогда лишены два класса – потомственная аристократия и Церковь.

Или взять навязшего на зубах Гитлера. А это уже 20 век, Европа. Конечно, пересмотра отношений собственности Гитлер не произвел, хоть и был социалистом, национал-социалистом. Но он послал на крупные промышленные предприятия, работавшие на войну, своих наблюдателей («комиссаров»), осуществлявших стратегическое управление. И попробовали бы собственники не следовать государственному курсу!

Что касается евреев, то их лишали собственности, независимого от того, уехали они из Германии, или не уехали. И «священное право» в данном случае тоже совсем не работало.

Другое дело, что после рецидивов глобального пересмотра, происходившего в короткие периоды, в западном капитализме всегда наступали длительные спокойные периоды «священного права». В отличие, скажем, от России (СССР, Российской империи), в которой после коротких периодов «священного права» наступали длительные периоды государственного всевластия.

Если в этом заключается традиция, то Володин вполне себе крутой традиционалист.

Короли и олигархи

Привычка – великое дело. На Западе даже короли уважали право собственности, хотя и осуществляли определенный абсолютизм над всеми своими формальными подданными. Перед глазами два примера. Жака Кёра и Николя Фуке.

Жак Кёр жил при короле Карле VII и придумал «оригинальный» способ увеличения бюджета путем порчи денег – разбавления золота не таким благородным металлом. В результате у короля и у самого Кёра деньги и состояние увеличились, а подданные очевидно стали испытывать трудности в обмене денег на товар, особенно в международной торговле.

Для Кёра все это кончилось не совсем хорошо. Король отмежевался от ноу-хау, и Кёр был арестован и приговорен к смертной казни. Но вот что интересно: казнь заменили на тюрьму, из которой он впоследствии выбрался. Его дворец в Бурже хоть и конфисковали, но не превратили в детский дом (теперь это музей). По-прежнему на площади высится памятник Кёру, а дети Кёра, по убедительной просьбе умирающего отца, обращенной к Карлу VII, получили обратно часть своего состояния.

Или возьмем Николя Фуке при Людовике XIV, который «придумал ГКО» - ассигнации несуществующих фондов. Ассигнации продавались финансистам, а те их переводили в действительные фонды. Как бы получился вечный двигатель прибыли. Деньги рождались из ничего. Потом этот двигатель, как ему и положено, заглох, а страшно разбогатевшего Фуке арестовали. Его имущество по большей части конфисковали, - там целый остров был Белль-Иль. Но нельзя сказать, что семья полностью лишилась состояния. Все-таки это была не экспроприация, а королевский «штраф», хоть и очень большой. Фуке судили судом, а не так «ты мне не нравишься, и я тебя уничтожаю».

Любопытно, что в деле Фуке оказались замешаны и наши любимые мушкетеры – Атос, Портос и Арамис, которые очень часто не колебались вместе с линией партии. Атос и Арамис участвовали еще и во Фронде, но после вообще государственного заговора вокруг Фуке Атос, Арамис и наследники погибшего в заварушке Портоса не лишились собственности. (*Читая Дюма). Потому что политика и собственность разведены по разным категориям права.

Иррациональная ненависть к благополучию граждан

Зато Советская власть прямо началась с ненависти к собственности без провоцирующих на то причин.

Потом говорили, что два года военного коммунизма, когда собственность и деньги отменили совсем, были вызваны исключительно тяжестью военного времени. Однако «свидетели Кремля» утверждают, что как раз в этом и заключался изначальный стратегический план, вытекающий из святого учения Маркса.

Впрочем, Ленин быстро убедился, что работать «коммунизм» по ряду причин не может. Левые коммунисты (в частности, Юрий Ларин, отец третьей жены Бухарина) вышли у него из доверия, и все последующие 70 лет партия пыталась справиться с «прирученным капитализмом», для чего разделила понятие собственности на неприемлемую «частную» и приемлемую «личную».

Этапами были НЭП, бухаринское «Обогащайтесь!», обращенное к крестьянину, сталинская оттепель 1934 года. Все это, как известно, поломалось в 1937 году.

 Даже после сталинизма партия по абсурдным причинам не давала расти благосостоянию своих граждан. Я сам был свидетель борьбы с «ломаной крышей». Когда народ стал массово заводить дачи, режим разрешил им лишь садовые одноэтажные домики, сарайчики. Однако «ломаная крыша» одноэтажного домика позволяла построить лестницу и «подпольный» второй этаж, что казалось тогда невероятным буржуазным шиком.

В ответ коммунистическая партия присылала бульдозеры, чтобы вернуть назад картинку тотальной бедности. Забегая вперед, отметим: ломаная крыша все-таки победила, бульдозеры отступили, а сегодня дачники не строят себе разве что небоскребы на своих участках.

Проблема собственности, современный этап

Важнее другое, реплика Володина показывает, что собственность в России не только по-прежнему не защищена, но не защищена особым образом, будто мы возвращаемся во времена военного коммунизма. Только без Ленина, который бы это остановил.

Володин предложил лишать собственности не за экономические преступления и даже не за преступления вообще, а только за то, что гражданин не оказывается под рукой «распорядителя работ» и не согласен с официальной точкой зрения. Сомнительная интенция со всех точек зрения.

Когда Запад еще числился партнером России, западные юристы пытались внедрить в российскую юридическую практику понятие правовой иерархии. Вверху, по их утверждениям должны располагаются международные соглашения, следом по очереди идут Конституция и права человека, ниже законы государства. Законы не могут вторгаться в компетенцию Конституции и прав человека – это западная концепция права. Российская же: все можно, верхние права неявно ограничены нижними законами и суду придана компетенция достаточно свободно трактовать верхнюю защищенность, как не противоречащую нижним законам и политическим декларациям правящего класса.

На самом деле, это чистый большевизм, которому и судьба закончиться как большевизму.