Управление через стадный страх: гипер-ужас разрушит жизнь общества

Автор считает, что гипер-ужас разрушает жизненно-необходимые цепочки инфраструктуры, отчего «у системы срывает башню», наступает предел функциональной прочности общества и никто не знает, какую цену придётся за всё это платить.

«Перед вами фото юниорки (с сайта издания Nature - прим. "НИ"), которая изрисовала свое лицо символами страха, к тому же закрыла рот и нос «намордником» (на фото видны лямки за ушами). Нет, это еще не фейковая угроза так называемой «пандемии covid-19». Это предыдущая фейковая угроза «антропогенного глобального потепления из-за парниковых газов, выделяемых при сжигании углеродного топлива».

Теоретический прогноз государственной фабрикации фантомов ради нагнетания массовой истерики я опубликовал ещё в 2004 году в эссе "Голая правда или этюд о терроризме".

...Государство, как машина для осуществления политической власти в пределах определенной территории, представляет собой лишь ВРЕМЕННОЕ социальное явление, ограниченное определёнными историческими рамками.

Соответственно, лица, работающие в системе публичной политической власти, рискуют лишиться своего социального статуса и привилегий, что никак не может их устроить в качестве жизненной перспективы.

В таких условиях вероятны действия политических элит, направленные на создание искусственных (мифологических, идеологических, религиозных, психопатологических) обоснований существования государства – коль скоро естественных обоснований более не существует.

Искусственно создав ситуацию истерии и массовых фобий в обществе, элиты начинают грубо рекламировать свою устаревшую «машину для повиновения» в качестве панацеи от источника иррациональных социальных страхов.

Никто не в состоянии даже приблизительно определить цену, которую «цивилизованный мир» вынужден будет в итоге за это все заплатить.

Сейчас я представлю более академичную, но крайне актуальную статью, которая создает предпосылки для определения той самой цены политики социального страха (Александр Алехнович / «Пандемия страха»: последствия для общества и культуры; фрагмент цитируется выборочно):

«Отделение страха от его политического происхождения и использования в политических целях скрывает тот факт, что страх применяется как идеологический способ доминирования и подавления альтернативных образов реальности.

Выявляя угрозы и провоцируя возбуждаемые ими страхи, власть апеллирует к чувству единства, которое скрывает общественные конфликты.

Принимая страх как возможность национального (экономического, культурного и т.д.) обновления, напуганное общество воспроизводит формы страха, ограничивающие стремления и действия людей.

Сообщество страха основывается на объединяющей силе эмоций, идентифицируя себя по признаку общей угрозы. Страх структурирует людей на разные группы, сплачивая «своих» и маргинализируя «других».

Страх перед вирусом переходит в страх перед «чужими», которые отвергаются и вызывают негативные реакции, как, например, в противопоставлении сторонников и противников вакцинации.

Социальные страхи возникают, когда динамика обыденной жизни перестает быть понятной, а будущее становится угрожающе непредсказуемым.

Страхи компенсируют нехватку объяснения с помощью упрощения сложных и противоречивых процессов к стереотипным схемам оценки.

Политика страха выражает новую модель социального управления, создавая рамки для коллективного воображения, поддерживаемые на уровне эмоций.

Новый режим управления определяет характер политических действий, легитимируемых постоянным обращением к образам угроз и опасностей.

Страх в политике ведет к политическим решениям ограничительного или запретительного характера, ориентированным на безопасность как главной своей цели.

Страх из инструмента переходит в сущность политики.

Страх обладает свойством увеличивать самого себя. Усиление мер безопасности влечет за собой новый рост общественного страха, который апеллирует к еще большим мерам безопасности, запуская новые циклы страха и безопасности, поскольку государству приходится легитимировать свои действия, ссылаясь на опасность того, что порождает страх.

Борьба со страхом порождает еще больший страх вследствие утверждения, что все находятся в опасности. Так борьба с причинами страха только усиливает страх в обществе, а защита от опасности оценивается степенью вызываемого страха».

Последний тезис крайне важен для понимания перспектив политики индуцированного иррационального страха.

Переход элиты на такую политику - необратимый шаг. Сделав его, элита не может повернуть назад, или хотя бы остановиться. Элита вынуждена все сильнее нагнетать ужас, и усиливать истерику - поскольку иначе публика адаптируется к уровню ужаса (привычное перестает пугать).

Так что данная модель машины власти работает только пока есть ресурс превращения ужаса - в еще больший ужас, в супер-ужас, в гипер-ужас...

А дальше наступает предел функциональной прочности общества.

Гипер-ужас разрушает жизненно-необходимые цепочки инфраструктуры, и (образно говоря) у системы срывает башню. Судя по прогнозам достаточно квалифицированных экономистов, именно это нас ждет в 2022 году.

Дальше система превратится в металлолом, и обществу придется как-то структурировать себя на новых принципах организации. Но это уже отдельная история. ...Такие дела...»