Импортозамещение
С импортозамещением на устах российские чиновники засыпают и просыпаются уже четвертый год. С тех пор, как забрезжила на горизонте печальная перспектива антироссийских санкций. Тогда, в 2014-м, на подъеме и кураже шлейфа «крымской весны» казалось, что мы сейчас как с колен встали, так и взлетим стремительно, и заместим все, что только можно заместить... Через пару месяцев настанет пора подводить итоги первой «пятилетки» импортозамещения. Но уже сейчас есть все основания полагать, что амбициозные планы правительства провалились.

Вспомним все обещания российских чиновников о замещении импортной продукции, и попробуем выяснить, почему они оказались несбыточными.
Этой осенью помощник президента России Андрей Белоусов предложил ввести госмонополию на закупки иностранных лекарств для больниц, поликлиник и прочих государственных медучреждений. Теперь больше никаких посредников, которые съедают в год, по оценке правительства, до 200 млрд. рублей. Но и никакого выбора: что будет поставлять эта госмонополия, тем и будем лечиться. Ведь главное помочь импортозамещению: нужно же выполнять планы Минпромторга по вытеснению импортной продукции к 2018 – 2020 годам. А чтобы никаких претензий к выполнению этих планов предъявить было нельзя, чиновники еще на заре импортозамещения были очень предусмотрительны и, на всякий случай, крайне аккуратно свои обещания формулировали. Видимо, помнили заветы Черчилля о том, что политик должен уметь предсказать, что произойдет завтра, через неделю, через месяц и через год. А потом объяснить, почему этого не произошло...
Что и как нам обещали импортозаместить
Дмитрий Медведев
Председатель Правительства Российской Федерации
Александр Ткачёв
Бывший Министр сельского хозяйства Российской Федерации
Денис Мантуров
Министр промышленности и торговли Российской Федерации
Аккуратность чиновников в вопросе импортозамещения в 2014 – 2015 годов демонстрирует заявление Дмитрия Медведева:
"Сегодня, в условиях непростой экономической ситуации, нужно активнее заниматься модернизацией производства, внедрять на швейных фабриках и текстильных комбинатах современные технологии и оснащать их оборудованием нового поколения, а также развивать собственную сырьевую базу. И, конечно, особое внимание важно уделять реализации приоритетных инвестиционных проектов, способствующих импортозамещению и увеличению выпуска качественной продукции, которую с удовольствием будут носить самые взыскательные покупатели ".

Очень удобная формулировка о том, что нужно сделать так, чтобы было хорошо, а вот как и насколько хорошо – не уточняется.
Самое громкое заявление, пожалуй, сделал Александр Ткачёв, заступая на пост министра сельского хозяйства:
«Я сделаю всё, чтобы оправдать его (доверие – прим. ред.), и под вашим руководством в Министерстве сельского хозяйства: в вопросах импортозамещения, в вопросах увеличения объёма производства, снижения цен на продукты питания, создания благоприятных условий для аграрного бизнеса, предпринимателей – сделаю всё, чтобы действительно эта отрасль была на подъёме ". Впрочем, и здесь никакой конкретики: лишь обещания увеличить объёмы производства и сделать продукты дешевле.«Я сделаю всё, чтобы оправдать его (доверие – прим. ред.), и под вашим руководством в Министерстве сельского хозяйства: в вопросах импортозамещения, в вопросах увеличения объёма производства, снижения цен на продукты питания, создания благоприятных условий для аграрного бизнеса, предпринимателей – сделаю всё, чтобы действительно эта отрасль была на подъёме ".

Впрочем, и здесь никакой конкретики: лишь обещания увеличить объёмы производства и сделать продукты дешевле.
Глава Минпромторга Денис Мантуров (а он-то как раз, в силу должности, главный по импортозамещению) был куда скромнее в заявлениях:
"Качество проработки, амбициозность первых отобранных проектов вселяют умеренный оптимизм и надежду на положительные системные сдвиги в промышленном секторе России "
Дальше требования к импортозамещению стали постепенно смягчаться. На Гайдаровском форуме 2018 года Мантуров увел риторику в другом направлении:
«Осуществляя импортозамещение, мы не ставили перед собой задачу защиты внутреннего рынка. Нашей задачей был и остается выход на внешний, мировой рынок ».

Значит, удовлетворение потребностей населения ни при чём?
Дмитрий Медведев недавно и вовсе заявил, что
«в науке импортозамещение — это спорная история ».
Реальные планы по импортозамещению: документы «не для всех»
Однако все эти крайне размытые и осторожные чиновничьи обещания в публичном пространстве легко перестают обеспечивать им алиби, защищающее от ответственности за конкретные результаты. «Новые Известия» нашли и проанализировали задокументированные планы кабмина. Минпромторг создал Государственную информационную систему правительства, в которой есть документы с планами по импортозамещению в 22 отраслях. Более того, можно посмотреть планы по каждому типу интересующих товаров.

Редакция «Новых известий» рассмотрела эти планы, посчитала количество товаров, подлежащих замещению, рассчитала средний уровень фактической импортозависимости выбранных Минпромторгом товаров и технологий, вычислила средний уровень плановой импортозависимости после выполнения программы, сравнила их и получила интересные выводы.
Вот что происходит с основными отраслями российской промышленности.
Из мира грёз - к суровой реальности
Теперь из удивительного мира российского чиновника вернемся к обывательской реальности. Россиян больше всего беспокоит, что же будет с продуктами питания, сможем ли мы покупать доступную отечественную одежду, будет ли возможность обеспечить себя качественными лекарствами, ездить на современных и безопасных автомобилях, не провалится ли в небытие IT-сфера... Ведь пока что 10% населения денег едва хватает только на еду, ещё 29% людей могут себе позволить разве что самую необходимую одежду. Итого 39% россиян вообще не могут задумываться о чём-то, кроме самых простейших потребностей – таковы результаты опроса ВЦИОМ .

Итак, самое время посмотреть, какие итоги импортозамещения накануне пятилетнего срока реализации этого масштабного проекта мы имеем сегодня. По оценкам экспертов, реализация программы импортозамещения, к сожалению, привела, в первую очередь, к росту цен и потере качества.

Почему так произошло, на примере молочных продуктов объясняет Андрей Даниленко, Председатель правления «Союзмолоко»:
«Процесс импортозамещения привел к росту цен на готовую продукцию. Что, в свою очередь, снизило потребление на 10-12% в пересчете на молоко. Население активнее переходит к более дешевой продукции, а именно молокосодержащим продуктам. В первую очередь, это сырные продукты (на рынке сейчас 27%). Часть производителей в погоне за дешевыми ценами не до конца выполняют технологические процессы. Есть серьезная проблема с фальсификатом,- его на рынке до 8% по всей категории».
В свою очередь, Антон Щетников, председатель Совета директоров ООО «А2 Молоко» (выпускает продукцию, не содержащую белок А1, который считается причиной непереносимости у некоторых категорий потребителей), подтверждает, что ситуацию с потерей качества можно наглядно увидеть на примере сыров:
«Все, кому ни лень кинулись их производить. Безусловно, есть выдающиеся производители, которые добились потрясающих успехов, но есть и отрицательные примеры, когда фермер начинает позиционировать себя как производитель пармезана, но при этом, даже близко не подойдя к стандартам и традициям».
Но подобные проблемы – не только у «молочки». Рассмотрим подробнее положение дел по четырём ключевым отраслям, которые ближе всего к сердцу просто человека, и которые оказывают влияние на нас каждый день.
Еда. Наша, да не совсем… и не всегда
Всякую экзотику вроде хамона и трюфелей рассматривать не станем. Возьмем основные продукты питания и посмотрим, как поменялись цены на них в Москве за 4 года с сентября 2014 года по сентябрь 2018-го.
Как видим, цены растут стабильно. При этом произошло изменение в качестве. Импортозамещение молочной продукции по пути производства продукции из импортируемого пальмового масла. А качественные твёрдые сыры частично были вытеснены плавлеными сырами. По результатам опроса Ромир выяснилось, что 45% покупателей недовольны качеством продукции, которая заменила импортную на прилавках магазинов .

В России даже картофель до сих пор импортный. Отечественные клубни занимают прилавки магазинов и рынков. Если не брать в расчёт производства картофеля на своих 6 сотках для себя, то в прошлом году было произведено порядка 6,7 млн. тонн, а импортировано – 500 тыс. тонн. То есть 7% от всего продающегося у нас картофеля – импорт. Но он распределён очень неравномерно в течение года. Если в начале осени всё забито отечественной картошкой, то к началу лета на импорт приходится минимум треть картофеля. А замороженный картофель для жарки так и вовсе на 94% импортный . А основной поставщик – Египет. Неужели больше чернозёма в египетской пустыне, чем, например, в Воронежской области? Но импортозаместители не задумались о том, что продукты нужно не только выращивать, но и хранить. Пока у нас не сделают акцент на инфраструктуре для хранения овощей, мы так и будем есть импортный картофель.

Антон Щетников указывает на то, что у сельского хозяйства есть общие проблемы, независимо от того, какая продукция получается на выходе.
«Например, «зарплатные» налоги. Все мы понимаем, что аграрный бизнес носит сезонный характер, и душить сельхозпроизводителей налогами, связанными с заработными платами не очень мудро. Имеется практика блокирования счетов налоговыми службами в случае неуплаты такого рода налогов. Я считаю, что это совершенно бессмысленная ситуация, когда вместо того, чтобы осуществлять хозяйственную деятельность, сельхозпроизводители вынуждены её приостанавливать, что не может не сказываться на общей рентабельности бизнеса, маржинальность которого сильно отличается от других секторов экономики».
Медицина. Вперёд к «высоким» технологиям зеленки и подорожника
Вкусно и дёшево питаться не получается, так может нас всех хотя бы вылечат? Тоже сомнительно. Импортозамещение в медицине началось ещё в далёком 2010 году с федеральной целевой программы «Фарма 2020», которая была направлена на технологическое переоснащение предприятий и повышение квалификации специалистов. Однако для того, чтобы сделать лекарство «отечественным», достаточно было в России произвести картонную коробку. Так, «Копаксон» из Израиля для лечения рассеянного склероза и его аналог «Глатират» из Голландии считались вполне себе «отечественными» препаратами, хотя даже упаковка в блистеры происходила на родине этих лекарств. Бодрее дело пошло только в 2015 году. Тогда взялись за дело серьёзно: просто запретили импорт целого перечня препаратов. Ограничения наложили на 608 препаратов при том, что только 282 из них производились в России. Подорожник, зелёнка и активированный уголь, по мнению Минздрава, видимо, должны заменить остальные 320 лекарств. А правило, согласно которому препараты становились отечественными, попав в русскую коробку, было отменено только в 2017 году.
Медицина. Вперёд к «высоким» технологиям зеленки и подорожника
Вкусно и дёшево питаться не получается, так может нас всех хотя бы вылечат? Тоже сомнительно. Импортозамещение в медицине началось ещё в далёком 2010 году с федеральной целевой программы «Фарма 2020», которая была направлена на технологическое переоснащение предприятий и повышение квалификации специалистов. Однако для того, чтобы сделать лекарство «отечественным», достаточно было в России произвести картонную коробку. Так, «Копаксон» из Израиля для лечения рассеянного склероза и его аналог «Глатират» из Голландии считались вполне себе «отечественными» препаратами, хотя даже упаковка в блистеры происходила на родине этих лекарств. Бодрее дело пошло только в 2015 году. Тогда взялись за дело серьёзно: просто запретили импорт целого перечня препаратов. Ограничения наложили на 608 препаратов при том, что только 282 из них производились в России. Подорожник, зелёнка и активированный уголь, по мнению Минздрава, видимо, должны заменить остальные 320 лекарств. А правило, согласно которому препараты становились отечественными, попав в русскую коробку, было отменено только в 2017 году.
Запреты и ограничения уже есть, а вот отечественные лекарства, если это не лицензионное производство импортных препаратов, появятся ещё не скоро. Во-первых, это попросту долго. Генеральный директор биотехнологической компании BIOCAD Дмитрий Морозов утверждает, что «создание с нуля до выведения в продажу first-in-class препарата сопряжено с высоким риском неудачи, требует длительного времени, от 7 до 12 лет и огромных инвестиций — от $2 млрд ». И даже на создание аналога требуется «в среднем 5 – 7 лет ». Вот и отсчитывайте минимум 5 лет от 2017 года. Выходит, что отечественные аналоги можно ожидать не раньше 2022 года. И вообще не факт, что они появятся: слишком много палок вставляют в колёса фармкомпаний, в том числе и законодательных.

Представители фарминдустрии пока не оставляют надежд на то, что у отечественных производств ещё есть шансы занять своё место под солнцем. А основой для отечественной промышленности фармацевтики могут стать уже отработанные и хорошо зарекомендовавшие себя технологии и дженерики (препараты, аналогичные оригиналу, но более дешёвые и с иным названием), доля которых на отечественном рынке мала, хотя по качеству они не уступают оригиналу, ведь часто производятся из того же самого сырья.

Например, Николай Беспалов, Директор по развитию аналитической компании RNC Pharma, считает, что следующие в классе препараты не менее важны:
«Для абсолютного большинства ЛП, следующих в классе, и тем более препаратов-дженериков, размер затрат снижается на порядки, и именно такие препараты в количественном выражении создаются массово. Причём затраты в 3-5-10 млн. долларов для большинства даже отечественных компаний представляют собой вполне вменяемые суммы, которые можно включать в инвестиционные планы».
Впрочем, эксперты также обращают внимание на то, что потенциал, имеющийся у российской промышленности, в нынешних условиях реализовать непросто.
«Но, опять же, создать собственно оригинальный ЛП мало, нужно ещё его продать, а для этого, зачастую, нужна поддержка государства (например, элементарно препарат надо включить в ЖНВЛП (жизненно-необходимые и важнейшие лекарственные препараты – прим.ред.) а сейчас это задача далеко не тривиальная)» - уточняет Беспалов, также обращая внимание на то, что «При всём объёмном благополучии, российский фармрынок сформирован с целым рядом системных перекосов, которые отчасти сложились благодаря фактическому отсутствию страховых механизмов в российской системе здравоохранения, отчасти исторически сложившейся высокой ролью государства в лекарственном обеспечении. Сейчас эта доля составляет порядка 30% в денежном выражении».
Особенно сложно с обезболиванием. Причём проблема давно не является тайной, и признаётся на государственном уровне. И с действующими правилами одна только регистрация препарата занимает 1,5 – 2 года. В результате реальная доля локализации медпрепаратов сейчас оценивается примерно в 21% вместо запланированных 40%.

Но, если крупные фармакологические кампании еще как-то могут решить свои проблемы за счет импорта сырья из Китая и Индии, госзакупок и растущего рынка, то простым людям повезло куда меньше.
Прежде всего из-за роста цен. Только в прошлом году средняя цена препаратов выросла на 10%. В текущем году рост цен не остановился, он будет продолжаться и в 2019 году. А некоторые лекарства вроде валокордина и вовсе пережили трёхкратный рост цен за последние пару лет. Представители десяти фармкомпаний даже написали письмо в Госдуму с предупреждением о том, что в 2019 году помимо роста цен возможен уход с рынка некоторых препаратов. Причина проста: фармкомпании часто используют импортное сырьё, им приходится отбивать расходы на разработку новых препаратов, которые должны заменить импорт, да ещё и эксперимент правительства по маркировке отечественных лекарств требует дополнительных расходов примерно в 1 млрд. рублей.

Николай Беспалов подчеркивает, что «доля российской продукции в целом на рынке и в отдельных его сегментах значительно ниже потенциально возможной. В госсегменте это происходит по причине недоработок и, как следствие, непрозрачности процесса госзакупок, в рознице - всё по той же причине активного продвижения иностранной продукции » .

В общем, если вы давно хотели купить книгу про лечение пивом или про другие народные методы врачевания, но всё не решались, то сейчас самое время.
Транспорт: заветные мечты сбываются
По цифрам с автомобилями всё неплохо: примерно четверть новых машин на отечественном рынке (включая лёгкие коммерческие) носят отечественную марку, а всего на машины российской сборки приходится 83% продаж. Впечатляет! Стоит, конечно, сделать поправку на то, что в 2015 и 2016 годах с отечественного рынка ушло порядка 140 моделей автомобилей – треть от прежнего ассортимента. Фактически остались только те, кто наладил сборку в России и обходит импортные пошлины стороной. А заодно и получает субсидии на оплату утилизационного сбора.

Но и здесь не всё так просто: сборка автомобиля не подразумевает полный цикл производства всех компонентов. Так, на заводе Hyundai (а это один из лидеров по локализации производства), уровень локализации достигает только 48%. И это с учётом расходов на оплату труда сотрудников завода. Да что там Hyundai, сейчас и наша Lada не производит полностью отечественные автомобили.

Минпромторгу АвтоВАЗ декларирует локализацию на уровне 70%. То есть почти треть стоимости каждого автомобиля уходит за границу. Но есть ещё формально отечественные компоненты, которые также делаются из импортного сырья. Это так называемый скрытый импорт. По оценке «АвтоРЕВЮ», с учётом скрытого импорта самая дешёвая Lada только на 53% состоит из отечественных компонентов и материалов, а современная LadaVesta только на 43% отечественная! Даже в Lada 4х4 (бывшая Нива) 30% стоимости материалов и компонентов приходится на импорт. Стоит ли удивляться, почему вроде бы отечественные машины дорожают вместе с курсом доллара?

Надпись «Сделано в России» – ещё не означает отвязку от курса доллара и импортных поставок.
IT и электроника. Долго, дорого, бессмысленно
Может, хоть электроникой возьмём? Гаджеты сейчас всем нужны. Особенно отечественная электроника интересна госсектору: чиновникам необходимо сохранять тайны и не опасаться, что иностранные производители сделают различные «закладки», через которые будет утекать важная информация.

Потенциал сохранить секреты и тайны у нас есть. Кирилл Керценбаум, эксперт по информационной безопасности, обращает внимание на то, что Россия уже достойно присутствует на международном рынке технологий в некоторых сегментах, в частности в области информационной безопасности.
Но что касается реализации имеющегося потенциала, то здесь все менее радужно. Летом в правительстве обсуждали перевод чиновников на отечественную операционную систему Sailfish OS RUS (альтернатива Android и iOS в ваших телефонах) и хотели выделить на это 160,2 млрд. рублей. Серьёзная заявка! Только вот Sailfish – это разработка финской компании Jolla. Зачем что-то новое создавать и получать опыт, когда можно просто купить?

Формально у нас имеется не только собственное программное обеспечение, но «железо» для него, то есть сами устройства. Вот закупила же Почта России партию «отечественных» смартфонов INOI. Правда, сделаны они в Китае... У нас даже чипы для компьютеров и прочей техники должны производить. Взять, к примеру, передовой завод «Ангстрем-Т», который был запущен в 2016 году. На его строительство Внешэкономбанк выделил кредит в 815 млн евро. Импортозамещение во всей красе: для создания чипов по технологиям 1998 – 2002 годов закупалось американское оборудование от компании Advanced Micro Devices, а лицензия на производство чипов – у IBM. Прошло 2 года и предприятие банкротится. Официальная причина – санкции и невозможность сотрудничать с американскими компаниями. В этом всё наше импортозамещение.

Кирилл Керценбаум тоже проблемы отрасли признает:
«С сожалением можно констатировать тот факт, что в производстве электроники импортозамещение никакой положительной роли не сыграло. С программным обеспечением ситуация, все же, имеет положительную динамику. Так как внутренний спрос со стороны как минимум государства переориентировался на локальных производителей, то можно отметить как усиление старых игроков, так и появление новых. Однако объём внутреннего спроса не так велик и поэтому его обычно не хватает на появление прорывных технологий, способных достойно конкурировать с западными продуктами».
В импортозамещение в сфере IT никто не верит, особенно госкомпании, которым пытаются навязать и отечественную электронику, и отечественное программное обеспечение. В самом начале года ПАО «Туполев», разработчик стратегических бомбардировщиков, потратил на импортное ПО 248 млн. рублей, также закупки провели НПО «Энергомаш» (производитель ракетных двигателей), «Алмаз-Антей» (производитель зенитно-ракетных комплексов), завод им. Мясищева и другие. Всего на иностранные программы было потрачено только за первые 2 месяца 2018 года 695 млн. рублей, а на отечественные – только 65 млн. Проектирование всё ещё ведётся с помощью иностранных программ. «Чтобы достойно присутствовать на мировом рынке в большем количестве технологических сегментов требуется создание мощного внутреннего заказчика, которым обычно является государство. К сожалению, пока в России этого не произошло » - резюмирует Керценбаум.

А кто-нибудь видел отечественные компьютеры, которые уже в 2016 году по планам Минпромторга должны были занимать 10% рынка или «персональные рабочие станции высшего уровня производительности для офисной работы» на базе микропроцессоров Эльбрус-8С? Нет? Всё потому, что сильно устаревший компьютер, который конструктивно не способен работать в полную силу с общепринятыми операционными системами, да еще и за 199 тыс. рублей мало кому нужен… Формально совсем недавно появился полностью отечественный ноутбук Aquarius с импортным процессором Intel и операционной системой Windows, но он предназначен исключительно для госзакупок – в свободной продаже его нет.

Ситуацию с отечественными компьютерами поясняет Владимир Зыков, директор Ассоциации профессиональных пользователей соцсетей и мессенджеров:
«Они вот только появились. Ноутбук Aquarius NS565 считается произведенным в России. Он был создан компанией «Аквариус». Другие отечественные компьютеры, в том числе на «Байкалах» (отечественный процессор, выпускаемый в Тайване по лицензионной архитектуре – прим. ред.) дорогие, так как они не в серии и их цель выдерживать высокие вибронагрузки. Так как они делались под нужды военных».
В итоге у нас сделали акцент на заведомо нереализуемые самостоятельно проекты в сфере микроэлектроники, а важное станкостроение забросили.

Андрей Павлов, член генерального совета "Деловой России", президент Zenden Group считает, что всё дело в фундаментальных причинах:
«Налоговая система РФ не заточена на развитие производства. Она заточена на развитие торговли и услуг. Все льготные налоговые режимы: патенты, ЕНВД, УСН, новый налог на самозанятых не способствуют росту производственных компаний. И в это время для реальных производств через два месяца вырастет НДС до 20%. Пока налоговые льготы не будут перераспределены в пользу отечественных производителей, воз будет и ныне там» - считает эксперт.
Член генерального совета «Деловой России», владелец ZIAS MACHINERY Николай Булгаков видит проблему в ином:
«Проблема в том, что внутренний рынок слишком маленький для организации эффективного производства промышленного оборудования. Выход один - экспорт. Немецкая или китайская промышленность направлены, в первую очередь, на внешние рынки. Только на внутреннем рынке невозможно создать сильную промышленность. И эта проблема - в первую очередь в головах у самих предпринимателей. Для ее решения нужно время. Во вторую очередь нужно решать вопрос с сертификацией и стандартами. Это также очень серьезный барьер для увеличения объёмов производства оборудования».
А ведь без современных станков даже простецкую одежду не сделать качественной и доступной…
Убежать бы от Уганды, а не США стараться перегнать
Есть ли импортозамещение в России или нет – это вопрос скорее к философам. Пока же всё удивительно похоже на развитие отечественной промышленности в… Уганде! Там тоже взялись за импортозамещение автопрома, появилась частная компания KiiraMotors, показавшая неказистое подобие электромобиля, потом компания перешла под контроль государства, потом два года правительство рассматривало бизнес-проект развития автопрома, и в итоге завод планирует перейти на сборку китайских автомобилей. Ничего не напоминает? «Ангстрем-Т» тоже, кстати, скоро за долги отойдёт государству в лице ВЭБа.
Задача импортозамещения нетривиальная, однако другие государства подобный этап развития уже проходили. Опыт стран Азии, которые резко ускорили свои темпы развития во второй половине XX века, известен всем. Заурядная ещё в 50-е года прошлого века Япония, сегодня – технологический лидер. Там, начиная с 60-х годов, поощряли импорт технологий и создавали условия для проведения научно-технических разработок. И это был чётко спланированный долгосрочный план. Подобным путём, а зачастую еще более агрессивным, часто копируя чужие технологии, шли и другие Азиатские страны, особенно Китай.

Также нужна полноценная долгосрочная стратегиия импортозамещения и стабильность, присущие развитым странам, а не метания из стороны в сторону.

Руководитель Аппарата Российского союза промышленников и предпринимателей Мария Глухова отмечает:
Важно также и доверие бизнеса к проводимой политике. Для сохранения этого доверия необходимо, чтобы была сохранена преемственность целей экономической политики, в том числе, и в части импортозамещения. Бизнес, который «вложился» в проекты, должен быть уверен, что завтра политика не поменяется и лучшие практики поддержки промышленности не будут свернуты.

С другой стороны, чтобы эффективно конкурировать с иностранными производителями - как за российский рынок, так и на внешних рынках - необходимо постоянное повышение качества отечественной продукции, поэтому сейчас на первый план выходят вопросы стандартизации, сертификации продукции и борьбы с контрафактом.
В России же долгое время отечественным производством не занимались, а потом решили разом отгородиться от внешнего мира, и создать всё своё. Это привело, как видим, только к росту цен, потере качества и наклейке отечественных бирок на импортные товары.

Мнение всех опрошенных нами экспертов оказалось единым в вопросе рецепта для развития импортозамещения: требуется создавать льготные налоговые режимы не для микропредприятий из сферы услуг, а для промышленников. Именно они должны пользоваться льготами и преференциями (если производят товар по полному циклу), сельскому хозяйству требуется снижение «зарплатных» налогов в самое тяжёлое время ожидания сбора урожая. Все заждались и снижения пресловутых бюрократических преград, которые мешают выходу на рынок отечественным товарам. Вообще реализация – больная тема для наших промышленников. Внутренний рынок и для сельхозпроизводителей, и для производителей электроники, станков сегодня слишком мал из-за низких доходов населения нашей страны. Однако без опыта найти потребителей за рубежом непросто. Государство должно выполнять функцию не только регулятора, но и продавать отечественные товары на глобальных рынках.

В общем, как выяснилось, светлое будущее импортозамещения в России вилами по воде писано: обещания и отчеты – на бумаге, даже имеющийся потенциал реализовать никак не удается. Здесь не то что имперские амбиции догнать и перегнать США не обоснованы и никак реальными шагами не подкреплены… Нам бы от Уганды убежать – уже успехом считаться будет.
Фото: tonkosti.ru
В начало