Уроки Брексита: жесткий выход Англии удобен Евросоюзу

Брексит – беспрецедентное событие новейшей истории. Ведь до этого момента еще ни одно государство официально не заявлялоо своем желании покинуть Европейский союз. Кроме того, этот феномен фактически легитимизировал в глазах общественности возможность выхода из европейской интеграционной группировки.

Иван Байдаков

Но, к сожалению, не всегда находятся ответы на конкретные вопросы: что было в основе Брексита? Как получилось, что страна с особым статусом в ЕС решила уходить? Почему Дэвид Кэмерон начал эту, по мнению многих, авантюру? Почему вместо лидера и «лица» брекситеров – Бориса Джонсона - кресло премьер-министраВеликобритании после референдума заняла противник выхода из ЕС – Тереза Мэй? Почему Тереза Мэй, будучи противником Брексита, с таким упорством не замечает «подач» своих евро- единомышленников по пересмотру итогов референдума? Почему после парламентского провала по утверждению условий соглашения с ЕС по «выходу» Мэй несменяемо осталась премьером?

Для того, чтобы ответить на эти вопросы, надо немного углубиться в историю.

Формально все начиналось в уже «далеком» 2013 году, когда премьер-министр Дэвид Кэмерон ради получения голосов евроскептиков на предстоящих парламентских выборах пообещал в случае своей победы провести реформы ЕС,отражающие британские интересы в четырех блоках проблем: экономика, конкурентоспособность, иммиграция и вопросы усиления суверенитета Великобритании. А если проект реформ потерпит крах, то провести всенародное голосование по вопросу членства страны в Евросоюзе.

Но надо вспомнить, что до 2013 года были десятилетия особого положения Британии в ЕС – отказа от поддержки многих начинаний европейцев, из которых на слуху «обывателя» Шенген и вхождение в зону евро. А были еще непринятие сельскохозяйственной политики, миграционных программ, посткризисного бюджета, европейского прокурора, неучастие в кредите МВФ для целей борьбы с кризисом, общеевропейских банковских программах и многого другого, но – главное - всех шагов континентальных европейцев, где хоть чуть-чуть проглядывалнамек на федерализацию Евросоюза. И было политическое завещание Маргарет Тэтчер, в котором «железная леди» рекомендовала англичанам пересмотреть условия британского членства в ЕС или даже выйти из Евросоюза, прекратив себя обманывать тем, что возможно замедлить и остановить движение европейского локомотива к созданию супергосударства.

Важнейшим фактором понимания логики всех дальнейших событий является необходимостьопределения,какой именно проект реформ ЕС предлагал Дэвид Кэмерон. Для этого достаточно внимательно прочитать его программную «Европейскую речь», произнесенную им 23 июня 2013 годаиз своей резиденции на Даунинг-стрит 10.В ней он констатировал проблемы Европейского союза и, обосновывая необходимость глубокой реформы,предложил пять новых принципов его строительства: первый – конкурентоспособность. ЕС должен сохранить Единый рынок, но должен быть свободен от постоянно растущего числа директив ЕС. Второе, - это «гибкость». Европейский союз должен суметь вместить всех членов - как тех, которые хотят более глубокойинтеграции, так и тех, кто(как, например, Великобритания) не желают идти по этому пути. Третьим принципом обновленного союза должна стать иная система управления. То есть, «власть должна быть в состоянии обратно течь к государствам-членам, а не только от них», - так сказал Дэвид Кэмерон. Аргументировал он свою мысль тем, что все страны разные и невозможно «гармонизировать все», учтя интересы каждого. Четвертый принцип есть демократическая подотчётность, о чем премьер-министр сказал:«Мы нуждаемся в более крупной и значимой роли национальных парламентов. Именно национальные парламенты есть и будут оставаться истинным источником реальной демократической легитимности и подотчетности в ЕС», так как «единый европейский демос не существует». И пятый принцип – справедливость. Например,«новые меры, которые вводятся для зоны евро, должны работать одинаково для тех, кто внутри и кто снаружи».

Вышеизложенные пять принциповоднозначно показали, что Великобритания (в лице своего премьер-министра, который напрямую и сказал это, подводя итог речи) поставила вопрос о «новом Договоре», если не сказать больше – о новом Евросоюзе с новыми принципами интеграции, дающими его членам гарантии отказа ЕС от движения к федерализации, т.е. превращения в супергосударство.

Чтобы европейские партнеры «не расслаблялись», Лондон свои предложения перевел в разряд требований угрозой проведения общенародного референдума «с очень простым выбором "inorout": остаться Соединенному Королевству в ЕС на этих новых условиях или покинуть его совсем», дав народу Великобритании «тщательно взвесить, где лежит наш истинный национальный интерес».

На парламентских выборах, состоявшихся 7 мая 2015 года, консерваторы во главе с Дэвидом Кэмероном получили абсолютное большинство и сформировали однопартийное правительство, которое незамедлительно начало подготовку к предстоящим переговорам со странами Евросоюза. Чтобы сделать Брюссель более сговорчивым в вопросе реформирования (выполняя британскую внешнеполитическую задачу) и показать электорату, что действующий премьер-министр выполняет свои обещания (преследуя внутриполитические цели), 9 июня 2015 года Палата общин по инициативе Консервативной партии принимает предложение о проведении референдума по вопросу членства Великобритании в Европейском союзе (итог голосования: 544 человека – «за», 53 - «против»).

Так действующий премьер-министр показал Брюсселю всю серьезность намерений Лондона. С конца лета 2015 по 20 февраля 2016 года он вел с ЕС очень активные переговоры, пытаясь найти приемлемые решения в вопросе реформирования ЕС.

В связи с тем, что к концу 2015 года компромисс так и не нашелся, Лондон, видимо для шантажа своих партнеров в преддверии Европейского совета (17-18 декабря 2015 года), принимает 17 декабря акт о референдуме по вопросу членства Великобритании в Европейском Союзе. Согласно этому документу парламент обязывал правительство провести референдум до конца 2017 года (отметим как аргумент позиции «шантажа» - акт был внесен в Палату Общин 28 мая 2015 года и принят ею 9 июня, затем 6 месяцев «лежал», ожидая одобренияПалатой лордов дня начала переговоров с ЕС; также интересно то, что акт в тот же день получил королевское согласие).

На переговорах 17-18 декабря договориться так и не удалось, и поэтому стороны начали готовиться к последнему (как позже выяснилось) раунду переговоров – Брюссельскому саммиту (19-20 февраля 2016 года).

В преддверии переговоров 2 февраля глава Европейского совета Дональд Туск представил всем государствам-членам ЕС проект компромисса между Европейским союзом и Великобританией, заключавшийся в сохранении для Туманного Альбиона особого статуса, уменьшении его взносов в европейскую казну и предоставлении возможности участвовать в некоторых инициативах ЕС на особых правах.

Континентальным европейцам начало казаться, что компромисс может быть найден. Но ведь англичане ждали реформ, а не компромисса, и 19 февраля - в день начала переговоров - премьер-министр Великобритании Д. Кэмерон делает следующий решающий шаг на пути организации референдума: он устанавливает его дату – 23 июня того же года. Это повергло европейских политиков в шок, так, например, председатель Европейской комиссии Жан-Клод Юнкер в эфире «Франсе24»прямо сказал, что это решение «уничтожит ЕС в том виде, в котором мы его знаем».

В итоге на Брюссельском саммите к предложенному Брюсселем компромиссу по особому статусу Соединенного Королевства было добавлено лишь то, что оно «больше не несет обязательств относительно дальнейшей политической, экономической или какой-либо другой интеграции в Европейский союз».

Может показаться,что европейские политики не услышали слов Кэмерона, вернее услышали, но не поняли до конца, посчитав требования реформ ЕС лишь позицией для «торга». И они искали для Великобритании компромисс на пути ее еще более особого статуса, а она желала гарантий отказа от европейского супергосударства через реформы и перестроение союза. Но приведем слова французского министра иностранных дел Эйро, сказанные по итогам Брюссельского саммита, что Кэмерон, по существу, ничего не добился и не сможет помешать движению ЕС в сторону «более тесного союза», и сделаем вывод, что все участники обсуждений всё понимали.

У Кэмерона, как участника переговорного процесса, с одной стороны, и лидера консерваторов, в партии которых происходил раскол между еврооптимистами и евроскептиками, вынужденного выдерживать баланс внутрипартийных сил, был выбор – открыто поддержать Брексит, потеряв преимущества комфортного разговора внутри ЕС и открыто пошатнув баланс сил внутри консерваторов, или, продолжая называть себя сторонником ЕС, действовать в направлении движения к Брекситу. Поэтому по сути действующий премьер-министр играл двойную игру.

И именно этот факт и объясняет очень своеобразное поведение большинства крупных британских средств массовой информации, которые пытались привлечь граждан голосовать в поддержку Брексита, используя многочисленные информационные поводы, создаваемые обсуждением огромного количества острых проблем, стоящих перед Евросоюзом. Естественно, технология была достаточно проста: пост-правда, делающая основной упор на эмоциональную составляющую, скандальные лозунги, информационные провокации, общая атака прессы и так далее.

Именно это объясняет и вялую агитацию противников Брексита. А также кажущийся «просчет» премьер-министра– отмену через пару дней после Брюссельского саммита принципа государственной солидарности, согласно которому члены кабинета не могут высказывать мнения, не совпадающие с официальной позицией кабинета. Это сразу повлекло открытую поддержку Брексита шестью министрами формирование «группы поддержки» европскептиков внутри правительства во главе с другом Кэмерона Борисом Джонсоном, который стал «медиалицом» и «руководящей силой» брекситеров.

Таким образом, если рассматривать Брексит как подготовленную английской политэлитой реакцию на отказ ЕС от пути федерализации, то результат окажется довольно-таки предсказуемым.

Безусловно, сразу после референдума мало кто осознавал то, что Брексит это не случайное событие, а осознанный выбор британских политических элит (как минимум в лице правящей Консервативной партии) и большинства граждан Соединенного Королевства,ведь все-таки голосование закончилось с результатом 51.9% - «за» выход из ЕС и 48.1% - «против».

Чтобы понять логику событий, происходивших с 24 июня 2016 года по сегодняшний день, кинем взгляд на аналитику. Так, по всем оценкам экспертов Великобританию после выхода из состава единой Европы ждут не простые годы. Это связано с тем, что британской экономике придется перестроиться с европейского рынка на иные (США, Азию или какой-либо еще), естественно это процесс долгий и болезненный. Кроме того, Лондон является (хотя, скорее уже являлся) одной из экономических столиц ЕС, которую использовали многие иностранные (для ЕС) компании, «входя» на европейский рынок, и, конечно же, после Брексита им придется искать более удобное с точки зрения бизнеса место.

Нельзя забывать и о визовом режиме, недовольстве Шотландии, проблеме Ирландии, огромном количестве внутренних, с точки зрения ЕС, мигрантов - все эти проблемы обострились из-за победы брекситеров. Но самое главное заключается в том, что все эти вопросы имеют шанс вызвать огромное недовольство населения, более того, некоторые аналитики говорят и об угрозе целостности Великобритании как державы. Кроме внутренних проблем будут и внешние, ибо региональный статус страны пошатнется.

В связи с этим можно объяснить, почему после отставки своего друга Кэмерона Борис Джонсон не стал премьер-министром. Здесь все достаточно просто:с момента объявления итогов референдума и до претворения в жизнь выхода страны из ЕС (50-я статья Договора о Евросоюзе) экономической, внешнеполитической, социальной ситуации в государстве гарантировано предстояло постепенно ухудшаться, как минимум, из-за отсутствия четких гарантий будущего страны, выстраиваемого в условиях неопределенности.

Кроме того, самым тяжелым моментом в современной истории Соединенного Королевства станет день «развода» и полноценного выхода, после того стагнация усилится. Стоит оговориться, что даже если Великобритания сможет получить экономические, таможенные, социальные преференции от ЕС, проще говоря, особый статус уже не как члена ЕС, спад все равно будет, правда не столь значительный. Хотя, скорее всего, ЕС не пойдет на создание еще более особого британского статуса, чтобы не создавать прецедент, а Брексит не будет отложен еще раз на дату, более позднюю, чем 22 мая. (По недавно появившейся информации ЕС готов отложить день «выхода» до 22 мая при условии принятия парламентом соглашения по выходу Великобритании из ЕС).

Английский «жесткий выход» удобен Брюсселю, ведь тем самым будет преподан наглядный урок другим государствам-членам, подумывающим о выходе из ЕС. Сегодня время играет не на Великобританию.

Исходя из всего вышесказанного, понятно, что политическая элита страны (возможно, в лице друзей -Бориса Джонсона и Дэвида Кэмерона), трезво оценивая риски для своей собственной политической карьеры, решили оставить страну в переходный период на Терезу Мэй, дав ей возможность собрать на себя весь негатив. В пользу этой же гипотезы говорят три факта: проваленная попытка сменить женщину-премьера после неудавшегося голосования по соглашению с ЕС (просто не нашли, о чем прямо заявил представитель оппозиции, другого кандидата на роль политического самоубийцы), недавнее заявление Дэвида Кэмерона о том, что после Брексита он готов вернуться в политику, и заявление высокопоставленных членов Консервативной партии, что поддержат соглашение по Брексит, если Мэй (формальный сегодняшний лидер консерваторов) уйдет в отставку. Последняя информация о взятии парламентом (то есть Консервативной партией, составляющей большинство Палаты общин) ответственности за Брексит говорит о практическом шаге в этом направлении.

Одним из вариантов развития событий, можно предположить, станет то, что Борис Джонсон, как лицо Брексита и бывший министр иностранных дел, станет премьер-министром, а Дэвид Кэмерон имеет шанс занять значимое министерское кресло, например, министра иностранных дел, если не будет какого-то более важного и сильного поста для интересов Великобритании.

Безусловно, «возможны варианты», включающие и «временного» премьера и правительство для решения конкретной задачи – назовем ее «датой выхода».

Аргументацией при возвращении «друзей» (или их соратников) к власти будет констатация того факта, что Тереза Мэй не справилась, а поэтому на смену ей придут более профессиональные политики, которые, вместе английским народом и Консервативной партией начав Брексит, все это вместе и закончат.

Поэтому, скорее всего, в ближайшее время можно ожидать (в условиях не самого приятного «развода» Туманного Альбиона и континента) возвращения в большую политику Великобритании «старых», добрекситовских лиц, а, следовательно, и исправления ряда мэйсоновских «перегибов», специально ранее поддержанных консерваторами, дабы было что эффектно и эффективно изменять.