Экономист: финансовая аристократия ведет мир к окончательному Краху

В своей заключительной статье «Новый мировой порядок: только создаётся или уже разрушается?» из цикла «К оценке текущего момента истории России и мира» аналитик Владимир Васильев, изучив различия в классовых интересах, органически присущих каждой из двух основных частей современной глобальной «финансовой аристократии», показывает сходства и различия построения моделей «финансовой империи». За глобальное доминирование каждой из этих моделей «финансовой империи» необходимо и неизбежно идёт ожесточённая борьба между двумя основными частями глобальной «финансовой аристократии».

Однако эта борьба, по мнению эксперта, отнюдь не замыкается ни внутри «финансовой аристократии», ни даже внутри глобального общественного класса буржуазии в целом, но охватывает и вовлекает в себя всё человечество, доводя его подчинение финансовому капиталу до тотального подчинения. Самая эта борьба в действительности есть одно из необходимых средств осуществления тотальной диктатуры буржуазии в глобальном масштабе.

Главной стратегической целью тотальной диктатуры буржуазии вот уже сто лет является исключение Окончательного Краха экономической общественной формации вообще и капиталистического способа общественного производства, в особенности, а если такое исключение окажется невозможным, то – оттягивание Окончательного Краха максимально долгое время.

Указанная цель финансового капитала, согласно объективным и субъективным интересам глобальной «финансовой аристократии», все минувшие сто лет вплоть до дня сегодняшнего оправдывала и оправдывает любые средства своего достижения. Общественная природа (сущность) главных из этих средств показана в этой статье.

Судя не только по вековому ходу и тенденциям исторического развития, но и по сложившейся к настоящему времени ситуации в мире, теми, кто составлял и составляет авангард глобальной «финансовой аристократии», доныне так и не найдено решение фундаментальных проблем всей капиталистической системы. Не найдено именно такое решение, которое оказалось бы приемлемым для решающего большинства интернациональной «финансовой аристократии». Содержание заключительной статьи подводит к очевидному выводу: такого решения нет и, скорее всего, уже быть не может:

«Интернациональная корпорация финансовых капиталистов всего мира делится на две основные части. Одну из этих частей составляют финансовые капиталисты, преимущественно являющиеся "инвестиционными (торговыми) банкирами" ("международные банкиры"), а равно и решающими членами корпораций действительных владельцев первичного (глобального) и вторичных национальных эмиссионных центров. Но это совсем не означает, что представители этой части финансовой аристократии не являются членами корпораций действительных частных владельцев индустрии всех видов и не участвуют в стратегическом управлении ею. Вторую часть глобальной "финансовой аристократии" составляют финансовые капиталисты, преимущественно являющиеся членами корпораций действительных частных владельцев индустрии всех видов, в том числе финансовой индустрии, в современном тотально индустриальном обществе, что не мешает значительной их части также быть и решающими членами корпораций действительных владельцев эмиссионных центров всех уровней.

Речь идёт лишь о том, на чём исторически всегда специализировались и доныне специализируются по преимуществу представители каждой из этих двух частей "новой финансовой аристократии" (Маркс) и какие способы деятельности им органически присущи. Но самоё различие преимущественных специализаций двух этих частей "новой финансовой аристократии" и присущих им способов деятельности указывает на различие объективных и субъективных интересов двух этих частей одной и той же интернациональной корпорации финансовых капиталистов. Рассмотрим это на основе исторических примеров двух семейных корпораций "новых финансовых аристократов".

Pax Americana как "глобальная финансовая империя"

Первый пример - семейная корпорация Рокфеллеров. Она специализировалась и доныне специализируется преимущественно на владении и стратегическом управлении отраслями индустрии, игравшими и играющими ключевые роли в функционировании и развитии всей глобальной экономики. Собственно банковская и, шире, финансовая индустрия также была и остаётся одним из главных приоритетов для Рокфеллеров. Об этом свидетельствуют не только крупнейшие в мире банковские группы, учреждённые и контролируемые Рокфеллерами, но и активное участие этой семейной корпорации в учреждении ФРС США в качестве первичного национального эмиссионного центра и превращении её в первичный эмиссионный центр глобального уровня.

Однако в структуре политэкономических интересов Рокфеллеров и, следовательно, в стратегии, реализуемой этой семейной корпорацией, финансовая индустрия всегда была и доныне является только одним из ключевых средств решения стратегических задач, обеспечивающих достижение главной стратегической цели. Но в качестве главного средства решения своих стратегических задач семейная корпорация Рокфеллеров всегда использовала непосредственное решающее участие своих членов и их особо доверенных агентов в выработке и реализации государственной и международной политики, а равно и в стратегическом управлении ключевыми корпорациями в ключевых отраслях экономики.

Ещё Джоном Дэвисоном Рокфеллером в первой четверти 20-го века главной стратегической целью всей семейной корпорации Рокфеллеров было принято достижение этой семейной корпорацией и сохранение за нею решающей роли в установлении и осуществлении глобальной "диктатуры буржуазии" как высшей институциональной власти над процессом воспроизводства человечества. Этим всего лишь была доведена до логического завершения концепция "государства, содействующего развитию", изначально положенная в основание США Александром Гамильтоном, автором национальной программы ускоренного торгово-промышленного развития США и 1-м министром финансов США. А. Гамильтон был также и главным идеологом и организатором создания первого в США национального (общегосударственного) банка по образу и подобию Банка Англии, то есть как частного банка, ибо Банк Англии к тому времени уже был таковым и контролировался семейной корпорацией Ротшильдов. Преемник Джона Дэвисона Дэвид Рокфеллер в 1964 году, будучи с визитом в Москве, заявил членам Политбюро: "Знаю же я, что такое диктатура пролетариата. Должны и вы знать, что такое диктатура буржуазии".

Для Рокфеллеров (как и для Дюпонов, Бушей, Харриманов, да и вообще для большинства последователей Гамильтона и других отцов-основателей США) государство - это всеобщая институциональная форма "диктатуры буржуазии". Иными словами, для Рокфеллеров США есть "диктатура буржуазии" как таковая, распространённая на весь мир в форме Pax Americana. Отцы-основатели США ведь учреждали и создавали "Глобальный Рим" в отличие от идеологов Великой французской революции, провозгласивших создание "Нового Рима" и создававших его (правда в обратной перспективе историческому Риму) в той же самой форме "орудия нации". Только "нация" во Франции представлялась "корпорацией духовного родства" с идеологическим и политэкономическим доминированием в ней сначала иудео-христиан, а затем иудеев.

Не только исторический Рим потерпел крушение в своё время, но и несопоставимо быстрее, чем Рим исторический, потерпел крушение "Новый Рим" (наполеоновская Франция). Прецедент Рима старого, а также прецедент создания и крушения "Рима Нового" не могли не стать важнейшими моментами всей системы прецедентов, определяющих и направляющих мышление и практику "новой финансовой аристократии" США. Однако суть дела всё же не в этих прецедентах. Суть дела в том, какое государство предполагалось и требовалось интересами "новой финансовой аристократии", присущим ей способом видения мира и деятельности в нём, какие место и роль "новой финансовой аристократии" в мире должно обеспечить это государство.

На рубеже 1920-30-х годов по мере развёртывания Великого Краха и подготовки "Нового курса" группа "финансовых аристократов" во главе с Рокфеллерами и Барухом при соучастии практически всего круга крупнейших капиталистов США того времени приняла решение реорганизовать экономику США по образу и подобию государства-корпорации, создание которого было уже провозглашено в Италии. Идеологом такого государства-корпорации в Италии выступил Джованни Джентиле, основатель теории "актуального идеализма", министр образования в правительстве Муссолини, автор "Манифеста фашистских интеллектуалов к интеллектуалам всех наций" и книги "Основы фашизма".

Основные труды Джентиле по мере выхода из печати тиражировались за счёт Фонда Рокфеллеров и выдавались в США на руки практически каждому "финансовому аристократу". И одним только распространением этих работ Джентиле и их пропагандой в этой среде дело совсем не ограничивалось. Они не только изучались и обсуждались ими весьма заинтересованно, в том числе на уровне ключевых руководителей администрации будущего и только что избранного президента Рузвельта, но и полагались в основание готовившихся разработок (проектов), подлежащих практической реализации в США в рамках "Нового курса", который стал таковым с первых дней президентства Рузвельта.

Джентиле обосновывал фашизм в качестве нового вероучения и основанной на ней политической, правовой, экономической и социальной практики, то есть в качестве религии, стратегической задачей которой является создание нового "этического государства", которое есть государство-корпорация или корпоративное государство. Поскольку М. Вебер незадолго до этого подробно разъяснил, что "этос" есть ансамбль фактических норм, правил, обычаев и обыкновений деятельности людей, а эти последние англосаксами именуются институтами, постольку это "этическое государство" Джентиле для англосаксов вообще и в США, в особенности, есть "государство институциональное".

Модель этого "институционального государства" предполагала, прежде всего, вполне определённое видение нации. Нация в ней - это политически, экономически и институционально единый организм, существующий в форме государства, цели, срок существования и средства деятельности которого (государства-организма) превышают цели, срок жизни и средства деятельности составляющих это государство отдельных лиц, а равно и особых корпораций, учреждённых группами этих лиц. Короче и точнее существо такой нации-государства-организма выражается как "политическая корпорация ["духовного родства"]". Уже только поэтому "этическое государство" итальянских фашистов для Рокфеллеров и Ко есть "институциональное государство-корпорация".

Ключевым моментом модели "институционального государства-корпорации" для всего "Нового курса", да и для Нового мирового порядка также, является следующее положение, официально сформулированное и опубликованное в Италии в самые первые годы существования режима Муссолини. Речь идёт о том, что "институциональное государство-корпорация" может вмешиваться в любые "отрасли" экономики в формах контроля, поощрения или непосредственного управления, но лишь тогда, когда отсутствует частная инициатива или когда она является недостаточной, либо когда этого требуют политические интересы государства-корпорации. Поскольку в США уже к началу 1930-х годов экономической деятельностью стала деятельность практически в любой сфере воспроизводства материального богатства, человека и общества (нации), постольку этот принцип, определяющий необходимость и уместность вмешательства государства, изначально применим ко всем сферам жизнедеятельности нации США.

Что касается других моментов итальянской модели государства-корпорации, то оно (государство-корпорация) организуется как совокупность особых "синдикалистских" (трестовых) и/или "отраслевых" корпораций. Каждая из таких особых корпораций должна включать в себя всех предпринимателей и наёмных работников соответствующей формы монополии (синдиката, треста, иной интегрированной корпорации) и/или "отрасли" экономики. При этом органы представительной власти в государстве-корпорации должны формироваться особенными корпорациями, являющимися действительными членами нации, как органы, состоящие из представителей этих особенных корпораций.

Многие из теоретических, идеологических, политических и институциональных моментов "этического государства" и в самой Италии Муссолини так и не были реализованы в полной мере вследствие сопротивления не только со стороны пролетариата, но также и со стороны буржуазии, не говоря уже обо всех других государствах. Но натурные эксперименты, проведённые в так называемый "межвоенный период" в Германии (Третий Рейх) и в СССР, дали "новой финансовой аристократии" США много эмпирического материала, необходимого для проектирования и производства новых прецедентов в целях реализации проекта "институционального государства-корпорации" под названием США.

Однако самая эта модель "институционального государства-корпорации" или, по-итальянски, модель "этического государства" родилась отнюдь не на пустом месте. Она является не просто прямым развитием, но логическим завершением либерализма как идеологии и политической практики в том её виде, какой она приняла в первой трети 19-го века в изложении Бенжамина Констана. Прежде всего, речь идёт о его "Курсе конституционной политики" (1816 - 1820гг.), который был общепризнанной доктриной ведущих политиков Франции и ряда других стран Запада, включая США, в течение большей части 19-го века, да и в первой трети 20-ого веке ещё не утратил своего значения.

"Под свободой, - писал Б. Констан, - я разумею торжество личности над властью, желающей управлять посредством насилия, и над массами, предъявляющими со стороны большинства право на подчинение себе меньшинства". Именно индивид как действительная персона (= как глава семьи как единичной общественной корпорации вообще и экономической корпорации, в особенности) является специфическим "посредствующим звеном" между "властью" и "массами", и только такой индивид есть действительный "суверен" Нового времени. Лишь договор между такими "суверенами" конституирует государство как таковое, в котором суверенитет власти и суверенитет масс ограничен суверенитетом индивида, обусловливая необходимую для этого форму правления. И только в таких общественных условиях "политическая свобода есть только гарантия индивидуальной" свободы действительных учредителей (= участников) этого государства, неизбежно предстающего в силу этого их - этих "индивидов-суверенов" - политической и институциональной корпорацией. Отсюда государство есть не что иное, кроме как корпорация или, иначе, государство-корпорация единичных корпораций, являющихся подлинными суверенами-учредителями этого государства-корпорации.

Добавьте к этому восприятие и оценку самих себя "новой финансовой аристократией" США в качестве обладающих особым божественным избранием (призванием или предопределением) сверхлюдей (богов), во-первых, оценку ими своей нации как нации-гегемона "расы господ", во-вторых, и оценку прочего человечества как "недочеловеков", в-третьих. Достроив до органической целостности все указанные моменты системы экзистенциальных координат, определявших весь способ видения и оценивания мира, а равно и деятельности в мире "новой финансовой аристократии" США, вы получите мифо-логосную систему исчисления, которой определялись и определяются должные место и роль в истории человечества, которые отводит себе "новая финансовая аристократия" США. И, наконец, уяснив, что Pax Americana - это проект, разработка и реализация которого возглавлялась и возглавляется семейной корпорацией Рокфеллеров, вы поймёте какую "глобальную финансовую империю с самыми мощными вооружёнными силами" создавала и создала "финансовая аристократия" США, воодушевляемая Рокфеллерами.

Стратегическими задачами, которые в разные периоды решались Рокфеллерами также и посредством участия в корпорациях частных владельцев национальной и глобальной финансовой индустрии и обеспечивали достижение главной стратегической цели семейной корпорации Рокфеллеров, для неё всегда были конкретные политэкономические задачи в сфере управления политическим и индустриальным развитием на национальном и глобальном уровнях. Но важнейшими орудиями такого управления для Рокфеллеров всегда были и остаются США как "институциональное государство-корпорация", являющееся глобальным государством-гегемоном, доминирующим в мире, и ФРС США как первичный эмиссионный центр глобального уровня, которые дополняются всеми иными межгосударственными (мировыми надгосударственными) и финансовыми орудиями установления и обеспечения Pax Americana.

Ротшильды как "инвестиционные банкиры" в "финансовой империи".

Второй пример - семейная корпорация Ротшильдов. Она специализировалась и доныне специализируется преимущественно на частном владении банками и интегрированными с ними иными кредитными и страховыми финансовыми учреждениями. Особенной специализацией этой семейной корпорации во все времена было и остаётся управление обращением золота (первоначально - в качестве денег) и денежным обращением, а затем - управление перераспределением финансового капитала вообще и спекулятивного финансового капитала, в особенности. Не только золото, кредитование государств и международной торговли, но также и кредитование ключевых отраслей индустрии всегда были и остаются в числе главных приоритетов семейной корпорации Ротшильдов.

Однако в структуре политэкономических интересов этой корпорации и, следовательно, в стратегии, реализуемой ею, отнюдь не финансовый контроль ключевых отраслей индустрии, за исключением производства металлического золота, был и остаётся доминирующим. Таковым для Ротшильдов всегда было и остаётся управление потоками золота, международных кредитов, в том числе международным торговцам, и потоками "инвестиций" в фиктивный и спекулятивный капитал, включая страхование рисков.

Главная стратегическая цель Ротшильдов по существу тождественна главной стратегической цели Рокфеллеров - это то же решающее участие семейной корпорации в высшей институциональной власти над процессом воспроизводства человечества. Однако и самое понимание участия, и иерархия средств достижения цели у Ротшильдов, судя по истории, иные, нежели у Рокфеллеров. И прежде всего, это различие обусловлено разным видением места и роли государства в установлении и осуществлении "диктатуры буржуазии", а равно и общественной природы государства.

Для Ротшильдов, как и для большинства иудеев и британских "аристократов" (отцы-основатели буржуазной Британии ведь учреждали и создавали "Новый Израиль"), государство - это всего лишь одно из многих орудий (средств) "диктатуры буржуазии", но отнюдь не самая "диктатура буржуазии" как таковая. Действительным субъектом "диктатуры буржуазии" в Британии изначально и доныне была и остаётся одна и та же "финансовая аристократия", включая в неё также и старую "торгово-финансовую аристократию", и "новую финансовую аристократию". По меньшей мере, последние триста лет в Британии все новые члены "финансовой аристократии" становились таковыми исключительно и только посредством абсорбции новых членов во всё ту же самую "финансовую аристократию". Абсорбцию как доминирующий "метод обучения и воспитания" аристократии Британии, имеющий первенствующее политэкономическое значение для жизнедеятельности всей нации, одним из первых описал ещё Уильям Петти.

И отнюдь не непосредственное решающее участие в выработке и реализации государственной политики или в управлении применением ключевых процессирующих капиталов нации, то есть не непосредственное управление политикой государства и частными хозяйственными корпорациями, было главным средством решения задач интернациональными финансистами вообще и Ротшильдами, в особенности. В исследовании "Боги денег" У. Энгдаль указывает, что таковым было "управление деньгами... Контролирование стран через управление их центральными или национальными банками стал сутью их власти. ...клика международных банкиров преследовала не что иное, как контроль над всем миром в качестве своей цели... Бэринги, Ротшильд, Шрёдер, Морган, Варбург, Шифф, Маллет или Селигман... торговали гарантированными государством облигациями за высокую премию".

Главным средством достижения стратегической цели Ротшильды, как и большинство из числа так называемых "международных банкиров" (Энгдаль), участвовавших в создании ФРС США, было создание "мировой системы финансового контроля в частных руках, способной господствовать в политической системе каждой страны и в экономике мира в целом". В Лондоне эти "международные банкиры" называли себя "торговыми банкирами", а в Нью-Йорке они предпочитали называться "инвестиционными банкирами". "Инвестиционными банкирами" англосаксы признавали банкиров, кредитующих "инвесторов" в "инструменты финансового и фондового рынков", осуществляющих и страхующих такие "инвестиции". "Торговыми" они назывались потому, что кредитовали и страховали биржевую торговлю не только золотом, сырьём и прочими товарами, но и биржевую торговлю и спекуляции валютой и "фондами".

Созданием ФРС США, отмечает Энгдаль, "одна из основных целей тех, кто стоял за созданием ФРС, - замещение Лондона в качестве мирового валютного рынка - была достигнута. Золотой стандарт всё ещё оставался базисом международного валютного обмена. Теперь возглавляемая нью-йоркскими банками небольшая группа международных банкиров, владеющая золотом, контролировала валютную систему западных государств". Решающую роль в создании ФРС США как раз и сыграла эта группа "инвестиционных (торговых) банкиров", но отнюдь не корпорация Рокфеллеров и аффилированные с нею "финансовые аристократы" США. Лишь в результате Великого краха 1929 года и "Нового курса" Рокфеллеры перехватили контроль над ФРС. Со времён "Нового курса" и вплоть до Алана Гринспена ФРС по преимуществу осуществляла волю семейной корпорации Рокфеллеров, реализуя её модель первичного эмиссионного центра глобального уровня, а не модель "инвестиционных (торговых) банкиров".

"Зигзаг" последнего полувека

Даже в 1970-ые, возвестив в 1973 "Вторую американскую революцию" в рамках подготовки к двухсотлетию Американской Революции (1776), Рокфеллеры этим отнюдь не реализовывали решение об отказе от своей модели - такого решения быть не могло. Призыв Рокфеллеров и последующая политика отказа от кейнсианской модели в пользу монетарной модели Фридмана, осуществлённая администрациями Картера, Рейгана и даже Буша-старшего (все они - ставленники Рокфеллеров), а также ФРС во главе с Полом Волкером, были не более чем дальнейшей последовательной реализацией принципов "институционального государства-корпорации". И хотя многими идеологами буржуазной экономики эта политика была квалифицирована как отказ от "Нового курса", в действительности это была вторая фаза реализации всё той же самой модели "институционального государства-корпорации", обусловленная исторически изменившимися общественными условиями воспроизводства финансового капитала.

Как пишет Энгдаль, "оказавшись перед лицом стагнирующего внутреннего рынка, падения абсолютной прибыли и необходимости инвестировать огромные суммы, чтобы довести внутреннюю американскую промышленность до мировых стандартов, круги Рокфеллера решили отказаться от обновления своей внутренней американской экономической базы, позволив Америке стать... "постиндустриальным обществом", оставшись государством-гегемоном глобального мира и центром "глобальной финансовой империи". Но для этого требовалось придать "второе дыхание власти американской финансовой системы". И это было сделано указанными администрациями и ФРС во главе с Полом Волкером посредством соответствующей политики США и "шоковой терапии".

"...Волкер... был послан Дэвидом Рокфеллером в Вашингтон, чтобы сделать одну вещь - спасти доллар от катастрофы свободного падения, который угрожал значению доллара США как глобальной резервной валюты, и этим, спасти рынки облигаций для состоятельной верхней страты американского элитного общества... Шоковая терапия Волкера... приносила астрономическую прибыль финансовому сообществу Нью-Йорка. ...с 1979 года по 1985 доллар вырос до абсолютного максимума по отношению к валютам Германии, Японии, Канады и других стран... привёл к резкому снижению промышленного экспорта США. ...крупному снижению отечественного строительства, окончательному крушению американской автомобильной промышленности, а вместе с этим производства стали, ...американские производители выносили производство за границу...".

В результате для обеспечения дальнейшего движения к неизменной стратегической цели потребовалось более массированное полномасштабное применение средств и методов, которые разрабатывались в интересах модели "инвестиционных (торговых) банкиров" её представителями и агентами. Но для этого необходимо было также и назначение на руководящие посты в администрации США и в ФРС США кадров, подготовленных в структурах, контролируемых этими "банкирами". Алан Гринспен как раз и стал олицетворением дальнейшего продолжения этого "зигзага", названного "революцией Новых финансов". Председатель "Голдман Сакс" Ллойд Бланкфейн недавно так квалифицировал "новый мир финансовых инструментов секьюритизации, хеджевых фондов и деривативов" Гринспена: "Мы прошли полный круг, потому что это именно то, что Ротшильды или Дж. П. Морган делали в пору своего расцвета".

Необходимое вследствие "революции" Гринспена "количественное смягчение" осуществлялось Беном Шаломом Бернанке (соратник и преемник Гринспена) и продолжилось при Джанет Йелен. Оно стало "как бы возвратом к неокейнсианству", логически продолжающим и завершающим политику Гринспена. Состояние финансов и экономики США и всего мира в результате деятельности Волкера, Гринспена, Бернанке и Йелен американские и другие аналитики оценили как возврат во времена, аналогичные кануну Великого краха 1929, а по целому ряду критически важных показателей - как возврат к ситуации, гораздо худшей, чем "ревущие 1920-ые". Почти сорокалетний "зигзаг" ФРС США во главе с Волкером, Гринспеном, Бернанке и Йелен вдохновил "инвестиционных (торговых) банкиров" на попытку "реванша": Гринспен, Бернанке и Йелен максимально полно осуществляли именно их интересы, ибо никакие другие интересы они осуществлять не могли, поскольку они - плоть от плоти, кровь от крови и дух от духа этой части глобальной "финансовой аристократии".

Одновременно в результате деятельности администраций США и Волкера, Гринспена и Бернанке во главе ФРС, как отмечает Энгдаль, "для всего мира стало очевидно, что оказался крайне необходим новый План Маршалла или какой-либо его финансовый эквивалент, но на этот раз для экономики США". Однако время Бернанке и Йелен во главе ФРС было также и вынужденной "паузой", которая необходима для выработки, принятия и запуска в реализацию решения о том, как исключить Окончательный Крах, обеспечив восстановление США в качестве государства-гегемона глобального мира.

Доминирование в финансовых властях США представителей "инвестиционных (торговых) банкиров" продолжается и при Трампе, ибо министр финансов С. Мнучин со своей командой - представители Goldman Sachs Group, одного из крупнейших "инвестиционных банков" мира. Они тех же самых крови, плоти и духа, что и Гринспен, и Бернанке, и Йелен. Судя по всему, приемлемое для интернациональной "финансовой аристократии" решение возникших фундаментальных проблем всей капиталистической системы доныне не принято - его нет и, скорее всего, уже быть не может...

В 2017-ом на заседании Всемирного совета по золоту Гринспен заявил, что "золото" он "рассматривает в качестве основной мировой валюты". Однако "возврат к золотому стандарту будет восприниматься как отчаянье, но если золотой стандарт введут страны, то мы сможем планировать траты на инфраструктуру [США], и мы должны думать серьезно об этом. США катастрофически нуждается в этом". В то же время в 2014-ом в речи за круглым столом, организованным инвестиционной компанией Merk Investments LLC, этот же самый Гринспен подчёркнул, что "в условиях существующей финансовой и денежной системы возврат к золотому стандарту невозможен".

Из этих заявлений Гринспена однозначно следует лишь один вывод - США как государство-гегемон катастрофически нуждается, чтобы другие государства (под которыми подразумеваются РФ, КНР, Германия, Франция, Италия, Нидерланды, Япония и Индия, ведь золотые запасы других мизерны) ввели "золотой стандарт". Хотя его введение станет не более чем жестом отчаяния перечисленных государств, ибо это не спасёт экономику самих этих государств, ныне оно как раз и есть то единственное, что может спасти от катастрофы США, а вместе с ними и всю мировую экономику.

Эти заявления в последние годы неоднократно публично озвучиваются Гринспеном не столько в интересах США, сколько в интересах "инвестиционных (торговых) банкиров". Спасёт или нет этот жест отчаяния США - ещё очень большой вопрос. Но это позволит "мировым банкирам" вернуть глобальную монополию на металлическое золото, быстро сконцентрировав (= экспроприировав золотые запасы у тех, у кого они есть) его в своём распоряжении "в обмен" на фантики. Именно это произойдёт в таком случае наверняка...

Сходства и различия двух моделей "глобальной финансовой империи"

Вот теперь самое время вернуться к рассмотрению той модели "глобальной финансовой империи", которая ассоциируется с "инвестиционными (торговыми) банкирами" вообще и семейной корпорацией Ротшильдов, в особенности. В чём заключается эта модель помимо того общего, что присуще обеим моделям "глобальной финансовой империи"?

Обозначим сначала главные моменты из того, что является общим в обеих моделях. Прежде всего, общим является необходимость первичного эмиссионного центра, каковым может и должен быть только частный банк, являющийся глобальным трестом. Обе модели исходят из первенства финансового капитала над всяким капиталом вообще и над процессирующими капиталами, в особенности. Общим является также и принцип частного присвоения (максимальной приватизации) всех выгод и прибылей от "глобальной финансовой империи" при социализации (возложении на общество в целом посредством государств, надгосударственных органов, международного, публичного и частного права) всех рисков и издержек функционирования этой "финансовой империи".

Однако во все времена интересам "международных банкиров может соответствовать только такая "глобальная финансовая империя", в которой, как минимум, равноправным партнёром частных владельцев ФРБ Нью-Йорка ("финансовая аристократия" США вообще и Нью-Йоркской Уол-Стрит, в особенности) является "финансовая аристократия" Лондонского Сити, в особенности, и Британии вообще. Однако ещё летом 1919 года американские частные владельцы ФРС США "рассматривали положение Британии и Банка Англии как чётко младшей и подчиненной части своей системы с центром в Нью-Йорке... именно так рассматривали это ведущие элиты в американском истеблишменте". В течение 1930-х годов "элита США, сплотившаяся вокруг Рокфеллера и Уолл-Стрит, уже провела внутренние обсуждения и договорилась, что все потенциальные европейские конкуренты должны быть уничтожены во взаимной бойне".

Большинство американской "финансовой аристократии" исходило из того, что "Уолл-Стрит и американским корпорациям в послевоенном мире... необходимо... силой получить свободный доступ к закрытым рынкам Британской империи. ...для выполнения задачи "открыть мировые рынки" Вашингтону абсолютно необходимо было уничтожить зону стерлинга, и это надо было сделать любой ценой. ...Вашингтон действительно принял участие во Второй мировой войне, чтобы "руководить распадом Британской империи"... Британия, конечно, могла быть союзником, но... только в том случае, если "Британия станет частью американской системы"". А вот "лондонский Сити и британский истеблишмент совершенно не были согласны" с такой моделью "глобальной финансовой империи с самыми мощными вооружёнными силами" (Энгдаль).

Рокфеллеровская модель "глобальной финансовой империи с самыми мощными вооружёнными силами" представляет собой целостную систему управления всем процессом воспроизводства финансового капитала в глобальном масштабе. Хороша или плоха эта система управления или модель её осуществления - это уже совсем другие вопросы. Но в любом случае - всё это вопросы о качественных характеристиках и оценках "глобальной финансовой империи с самыми мощными вооружёнными силами" как функционального органа целостного общественного воспроизводственного организма, который (функциональный орган) управляет функционированием всего этого организма.

В отличие от неё модель "глобальной финансовой империи", на протяжении ряда столетий осуществляемая "инвестиционными (торговыми) банкирами", есть не более чем модель исключительного паразитирования этой корпорации (с жёстко регулируемым членством) на тех общественных организмах или на глобальном общественном организме, в каковые в соответствующий исторический период организовано человечество. Собственно то, как конкретно распределено человечество по общественным производственным организмам и как осуществляется управление этими общественными организмами, для "инвестиционных (торговых) банкиров" всегда имело и имеет лишь условное значение. А именно всё это имело и имеет значение для них лишь постольку, поскольку оно, во-первых, противоречит или мешает им в решении своих задач и достижении своей стратегической цели. И, во-вторых, это имеет значение для них лишь постольку, поскольку в той или иной мере не позволяет им отделить риски от себя и своих учреждений, распространив эти риски на весь мир так, чтобы никто не смог идентифицировать действительные источники реального риска.

Более детально анализировать обе модели "глобальной финансовой империи", их сходства и различия, а также необходимые логические связи различных моментов внутри каждой из них и неизбежные следствия их реализации на практике - это не дело марксиста. Ибо это значит содействовать глобальной "финансовой аристократии" в поиске и обосновании возможных вариантов стратегических решений, которые могут ещё на какое-то время отодвинуть неизбежный Окончательный Крах всей экономической общественной формации. Уже само по себе дальнейшее оттягивание этого Краха представляет собой угрозу жизни на Земле, не говоря уже о том, что реализация любого из таких решений стремительно вырождающейся "аристократией" многократно умножает вероятность глобальной катастрофы апокалиптического характера и масштаба.»