Игорь Клямкин: «Власть намеренно толкает общество в антизападничество»

На днях известный российский политолог Игорь Клямкин, выступил с речью на «круглом столе», посвященном 70-летию начала так называемой «борьбы с космополитизмом» в СССР, в результате которой были сломаны или искорежены сотни тысяч человеческих судеб, а также было значительно замедленно экономические развитие страны..

Нечто подобное, только пока что намного меньшее по размаху и жестокости наблюдается и в сегодняшней России, и потому неудивительно, что свое выступление, которое с небольшими сокращениями публикуют «Новые Известия», Клямкин назвал:

О старом и новом антизападничестве

Мы вспоминаем о советском антизападничестве в контексте его сегодняшней обновленной версии, которую можем наблюдать.

Послевоенная борьбу с космополитами под патриотическими лозунгами даже в российской истории трудно с чем-то сравнить. Столь масштабного репрессивного давления на западную культуру и противодействия ее реальному либо вымышленному влиянию и в этой истории до того не было. Многое было, начиная с гонений на «жидовстующих» еще во времена Ивана III, но такого не наблюдалось. Погрому подверглось все – от генетики с кибернетикой и теорией относительности до философии, литературы, музыки, театра. Со всеми теми негативными последствиями для страны, о которых здесь говорилось. В том числе, и для той самой науки и той самой техники, которые советская власть изначально ставила во главу угла и развитие которых провозглашала одним из главных своих приоритетов.

А что в наши дни? Еще во времена перестройки от Дугина и близких ему по образу мыслей людей мы услышали, что западная культура во всех ее проявлениях для России неприемлема, ибо для нее разрушительна. Тогда это было маргиналией, но прошло время, и что-то похожее мы услышали от власти. И про культурную политику министерства культуры, и про учебники истории и литературы, где нужно восполнить дефицит патриотизма, и про традиционные ценности, духовные скрепы и гуманитарную безопасность, обеспечиваемую уголовным кодексом, и про иностранных агентов.

Вспоминаю встречу Путина с нашими официальными правозащитниками Лукиным и Федотовым. Они пробовали убедить президента, что не стоит возвращаться к такой терминологии, напоминающей о тоталитарном прошлом. Но он «иностранных агентов» не сдал. Для него такая терминология важна. Важно, чтобы в официальном словаре наличествовали и агенты Госдепа, и пятая колонна Запада, что импонирует не только политикам, но и военным, о чем можно судить по недавнему заявлению начальника Генштаба. То есть, российской власти в очередной раз понадобилось то, что востребовалось ею на протяжении столетий, и что наиболее выразительно проявилось в той самой борьбе с космополитизмом.

Коллеги говорили, что в тех формах, как семь десятилетий назад, это проявляться не может и не проявляется – мол, тогда говорить так, как мы говорим здесь сегодня, люди не могли и мечтать. Не собираюсь с этим спорить. Но не могу не сказать, что нынешние политические нравы желательно сравнивать не с нравами середины ХХ столетия, а с нравами века ХХ1-го. От того времени страна ушла, но это не значит, что она вошла в мировое время сегодняшнее. Да, сегодня десять лет тюрьмы не грозит, как тогда, за восхваление американской демократии или американской техники. И о превосходстве России над Западом пока не заявляют, хотя поговаривать уже начинают, но об его враждебности к ней и ее заведомой правоте в отношениях с ним говорят все громче. Выступавшие отмечали, что антизападничество времен борьбы с космополитизмом стало одним из следствий холодной войны. Но ведь и сейчас мы переживаем нечто вроде новой холодной войны. А очередное вползание в такую войну – оно почему? Не потому ли, что в стране не наработано иного способа легитимации власти и политической консолидации социума, кроме антизападничества?

Для меня лично вопрос заключается в том, может ли тут быть иначе, можно ли выбраться из этой ситуации, а если можно, то благодаря чему. Что должно происходить и произойти в социуме, чтобы такой способ легитимации власти и политической консолидации ушел в прошлое? И запрос на какой иной способ может прийти ему на смену? Я с большим интересом слушал высказывания коллег о студентах Высшей школы экономики. О том, что они приходят в университет с определенным представлением о роли и месте России в мире, об ее всегдашней исторической и политической правоте в нем. Откуда же оно у них, такое представление? Из семьи? Школы? Из телевизора? Но вот они приходят в такое замечательное учебное заведение, как Высшая школа экономики. И ко времени завершения учебы что-то в их представлениях меняется? Подвержены ли они воздействию знания или знание это капитулирует, в конечном счете, перед ментальными особенностями? Полезно было бы поговорить об этом специально.

Возвращаясь к событиям, о которых мы вспоминали, хочу повторить, что главный вопрос, ими актуализируемый, для меня в том, что российская власть до сих пор не в состоянии обеспечивать политическое единство общества без обращения к традиционному для нее антизападничеству. А общество в большинстве своем на это отзывается позитивно, ибо иных консолидирующих источников в себе не находит.»